В 70-е годы XIX века в тихий Кишинев вошел 8-й гусарский Лубенский полк. Старые газеты рассказывают, что горожане встречали военных очень приветливо. Выстроившись вдоль улиц, кишиневцы громкими криками приветствовали кавалеристов. Из многих окон навстречу седокам летели цветы. На балах замелькали синие доломаны (мундиры), расшитые серебром. Кстати, гусарский мундир был необыкновенно нарядным. Он состоял из короткой суконной куртки со стоячим воротником, доломана. Поверх него надевалась еще одна куртка - м е н т и к. Гусары носили узкие рейтузы, ч и к ч и р ы и короткие ботики. Костюм дополнял кушак, черный кивер (головной убор) с белым султаном и шнурами. Парадный мундир, который шился на собственные средства, содержание лошади и собственный быт гусарскому офицеру обходились очень дорого. Поэтому в XIX веке в гусарах служили представители состоятельных семей. Кстати, реальную кавалерист-девицу Надежду Дурову, а не Шурочку Азарову, о которой рассказывает фильм "Гусарская баллада", недостаток средств вынудил перевестись из Мариупольского гусарского полка в Литовский уланский, где служба обходилась дешевле.
Поручик Зилоти и другие
Прибытие военных обеспечило заработком многих горожан. В районе Инзовой горы (ныне Пушкинская горка) кавалеристы арендовали конюшни. Поставка фуража стала очень выгодной коммерцией для кишиневских подрядчиков. Господа офицеры снимали квартиры по всему городу. Хотя в гусарах и служили отпрыски состоятельных фамилий, но привычки и требования заставляли большинство военных жить не по средствам. Местные ростовщики услужливо открывали гусарам кредиты. В срок долги платились редко, гусары отделывались взносом процентов. Векселя переписывались с включением процентов на проценты в тройную сумму действительного залога. Но никто не унывал.
Получит офицер деньги их дома, расплатится с ростовщиком, а опять - набирать долги. Как-то один из офицеров запустил уплату процентов. И в один день к гусару пришел судебный пристав с исполнительным листом и заявил, что вынужден описать все имущество должника. "Описывайте, если нужно", - вздохнул гусар, сидя в кресле и потягивая вино. Когда пристав окончил свою работу, военный невозмутимо заявил, что из всего имущества ему принадлежит лишь стакан, все остальное - хозяйская собственность. Впрочем, такие истории в полку случались на каждом шагу.
Гибель Александра II в 1881 году изменили жизнь армейцев. Царствование Александра III началось с коренной реорганизации кавалерии. В 1882 году армейские, уланские и гусарские полки переименовали в драгунские. 8-й гусарский стал именоваться 24-м драгунским Лубенским полком. Изменилась не только нумерация полков, но и форма, вооружение и строй. Вместо доломанов и чакчир ввели мундиры нового образца, сабли сменили на шашки, карабины уступили место винтовкам системы Бердана № 2. Гусары смирились с новым вооружением и новыми требованиями службы. Вот только не хотели снимать свои покрытые славой доломаны, с которыми было связано боевое прошлое гусар. И император разрешил доносить старую форму до конца года.
Одно время Лубенским драгунским полком командовал потомственный военный полковник Евгений Петрович Грессер. Свой день он начинал с объезда расположения полка, посещал манежи и казармы. Тактические занятия для штабных офицеров Евгений Петрович проводил в 8 вечера у себя дома. На учебу никого не приходилось "загонять". Поскольку после теории и практики все собирались за кипящим самоваром вместе с семьей полковника, состоявшей из его жены Надежды Павловны, трех падчериц и пасынка. За чаем начальник штаба дивизии полковник Каменский, обладая редкими способностями, разбирал задачи, выполненные подчиненными. После этого многие усаживались за карточный стол. Игра шла небольшая, и проигрывал чаще всего хозяин дома. Довольный общим оживлением, Грессер звал офицеров ужинать. За столом засиживались подолгу, острили, шутили, чувствуя себя легко и просто. Благодаря Грессеру в полку сохранялся дух товарищества, который зародился среди однополчан во время участия в русско-турецкой кампании. Офицеры представляли собой дружную семью, состоявшую из ярких личностей.
"Пить кофе в кондитерской дешевле, нежели покупать уголь"
Поручика Александра Ивановича Зилоти любил весь полк. Красавца высокого роста, всегда безукоризненно одетого, знал, конечно, и весь город. Одна из его сестер была замужем за губернатором. Зилоти редко находился дома. Утро гусара начиналось с посещения кондитерской Манькова. "Пить кофе в кондитерской, - уверял поручик приятелей, - обходится дешевле, нежели покупать уголь". Александр не относился к картежникам и кутилам. Лошади - были его страстью. Нелюбовь к линейной фронтовой службе стоило поручику выговоров, внеочередных дежурств и даже попаданию на гауптвахту. Но в Александре жила душа спортсмена. Он устраивал скачки на пари, въезжал на любимом жеребце Карабахе по лестницам в дома, перескакивал через решетку бульвара, и как-то даже в центре города перепрыгнул через чей-то фаэтон.
Впрочем, гусары не только кутили и танцевали на балах. Всю зиму в полку шли теоретические занятия. После сдачи экзаменов командиры распускались по частям. Начинались эскадронные, а потом полковые учения. С июня по июль полк проводил на "траве", занимаясь заготовкой сена на зиму. Для этого эскадронные командиры снимали у помещиков из Зайкан, Ценцерен, Бачоя громадные сенокосные луга. После окончания травяного довольствия полк стягивался к штабу и направлялся в Бендеры на бригадные и дивизионные сборы. К началу августа полк отбывал на маневры с пехотой и артиллерией.
Гусары были желанными гостями в лучших домах Кишинева. Одним из верных друзей полка считался отставной киевский гусар старых времен Гавриил Константинович Катакази. Владея громадным состоянием, Катакази часто устраивал вечера для своих любимцев. Дом его стоял под Инзовой горой, неподалеку от гусарских конюшен. И когда полк возвращался с учений, Катакази, заслышав трубачей, выходил за ворота и зазывал офицеров позавтракать. Лубенцы любили заезжать к Гавриилу Константиновичу разговеться на Пасху после заутрени. И на радость хозяина дома часто устраивали конные турниры, демонстрируя свою ловкость и хорошую выучку. Конечно, одним из первых тут блистал поручик Зилоти.
Одним из новшеств, отвлекающих военных от праздных развлечений, стало введение в кавалерийских полках охотничьих команд. Они должны были учить наездников быстро ориентироваться на местности, преодолевать препятствия, находить следы и т.д. За новое дело взялся страстный охотник Масалитинов, имевший прекрасных борзых собак. Помощником ему приставили поручика Карузо. Работа охотничьих команд стала первым шагом к полевым упражнениям, которые появились в учебных программах военных учебных заведений только через 15 лет...
Осенью 1888 года гусарам город отвел место для полкового кладбища. Первым офицером, чьи останки похоронили на новом погосте, стал командир 5-го эскадрона ротмистр барон Александр Иванович Медем. Барон оставил порядочное состояние. Сад и деньги перешли к единственной сестре. А движимое имущество Медем завещал своим денщикам и вахмистру 5-го эскадрона... Простился полк и с героем Садинского боя, полковником Левенталем, имевшем именное золотое оружие "за храбрость". С виду неприветливый, он обладал редкой добротой, часто выручал прокутивших молодых корнетов. Причем, всегда давал половину от запрашиваемой суммы.
В середине 80-х в Кишинев приехала труппа опереточных артистов. Украшением труппы служила примадонна - красавица К. В один прекрасный день один из корнетов Лубенского полка, увидев на Александровской экипаж артистки, прогалопировал у ее колеса. Не успел корнет вернуться домой, как его вызвали к Левенталю. Встретил штаб- офицер корнета сурово - не подал руки. "Нельзя забывать,- сказал он строго, - что полк принят в обществе. В то время как вы подъехали к экипажу К., на улице стояло много дам и барышень из домов, в которых бывают господа офицеры". Корнет сознался, что поступил опрометчиво. После беседы Федор Федорович пригласил гостя за стол. Из разговора выяснилось, что корнет испытывает большие затруднения в деньгах, а ему предстоит ужин с актрисой. И грозный воспитатель выдал офицеру сумму, правда, наполовину меньше от запрашиваемой.
Где они, гусары?
Почти 40 лет простоял полк гусар в Кишиневе. 14 марта 1907 в городе прошли празднества по случаю столетнего юбилея Лубенского полка. За верное служение Отечеству и престолу полк наградили новым штандартом с надписью "1807-1907" и Александровской юбилейной лентой. В 1914 году гусары ушли на первую мировую и больше не вернулись в Кишинев. До Октябрьской революции, они, как и другие кадровые полки русской армии, провели на фронте. После бывшие гусары прошли путь многих тысяч царских военных, оказавшихся в окопах гражданской войны, а потом покинувших Россию. В 1951 году 39 оставшихся в живых сумских гусаров отпраздновали в Париже и в Сан-Франциско 300-летие своего полка.
След "наших" лубенцев канул в Лету. На старом кладбище возле церкви Елены и Константина (у цирка) затерялась могилка поручика Александра Зилоти, застрелившегося в 27 лет от внезапно возникшей душевной болезни. В 2000 году в Национальный архив обратилась странная посетительница. Показав рисунок с разрушенной надписью "генерал Грессер", она попросила помочь ей найти родственников усопшего. Ей объяснили, что это вряд ли осуществимо: он похоронен больше ста лет назад. Больше визитерша не появилась. И след генерала Евгения Петровича Грессера, доброго "папаши" лубенского полка, которого в 1891 году его питомцы проводили в могилу на полковое кладбище, затерялся окончательно....
http://ko.md
(у церкви Константина и Елены я видел надгробную плиту, принадлежащую
надворному советнику Ивану Матвеевичу Зилоти, умершему в 1878 году на 52 году жизни. Наверняка это родственник Александра Ивановича Зилоти, о котором говорится в этой статье. На том маленьком кусочке, что осталось от кладбища - есть ещё несколько памятников с отбитыми табличками..
Фото)