Алексей Серяков писал(а):Дорогие коллеги!
Я давно занимаюсь историей медицины. Мой адрес: 171850 РФ Тверская обл., г. Удомля, пр-т Энегетиков. 22 а.
Мой телефон 8 910 640 09 34
В 2015 г. мы выпустили книгу "Врачи Удомли". Там есть интересная статья про нашего и вашего земляка. Это генерал-штаб-доктор Львов Ефрем Васильевич. Он умер в 1898 г. в Кишиневе. Его тело отвезли в наш район и похоронили, т.к. он был родом отсюда. Шлю Вам статью про него.
Он был похоронен вместе с женой у храма. Ему был поставлен большой чугунный памятник. В нише памятника была фотография доктора и жены. Фотографию украли злодеи. Нет ли в архивах вашего музея его фотографии. Буду благодарен, если пришлете ее.
Л. Н. Константинов, краевед, член СХР
ГЕНЕРАЛ-ШТАБ-ДОКТОР ЛЬВОВ Е. В.
(1829-1898)
Памятник на могиле Ефрема Васильевича и Софии Степановны Львовых у храма
Воскресения Словущего (с. Сельцо-Карельское) (фото Л. Б. Назаровой)
Photo Lvov.JPG
_________ Л. Н. Константинов «Генерал-Штаб-Врачи Удомли _________________
_____________ Доктор Е. В. Львов»
Сельцо-Карельское – одно из самых старых сел в Удомельском районе. Здесь построен уникальный двухэтажный храм Воскресения (1847) в стиле ампир. Редкий проезжающий по дороге Удомля-Бологое не останавливается в этом месте, чтобы полюбоваться церковью. Не остается незамеченным и надгробие на могиле, расположенной рядом, особенно надпись «Могила Генерал-Штаб-Доктора Ефрема Васильевича и жены его Софьи Степановны Львовых, живших три четверти XIX и начала XX столетия».
Генерал-Штаб-Доктор – военно-врачебное звание в русской
армии с 1750 по 1868 г. Он возглавлял медицинскую службу дей-
ствующей армии. Но Е. В. Львов скончался 20 февраля 1898 года,
т.е. ровно через 30 лет после того, как было отменено это звание.
Так почему Генерал-Штаб-Доктор? Кто покоится под этим памят-
ником?
Генеральское звание доктора подсказывало, что он, скорее всего,
представитель старинного дворянского рода Львовых. Но ответ на
это предположение нашелся быстро. В «Русском провинциальном
некрополе» за 1914 г. в отчете о захоронениях на погосте Сельца-Ка-
рельского указано, что у кладбищенской деревянной церкви Иконы
Казанской Божией Матери находится: «Могила дьячка Василия
Сергеевича Львова ум. 19 марта 1873., 78 лет и жены его Марии
Михайловны ум. 17 сентября 1885 г. От их сыновей Генерал-Штаб-
Доктора Ефрема и диакона Александра». С этого и начнем...
Ефрем родился в 1829 г. (по другим данным в 1826 г.) в Сельце-
Карельском в семье дьячка Василия Львова. Приход был небогатый
и, кроме села, включал деревни: Бабино, Хмельники, Ровени, Лиси-
цино, Озеро-Горка, Озера, Дмитрово, Хотеново, Карасино, Свирка,
Вялье, Максимовское и Терехово. Василия Сергеевича, скорее всего
по достатку, называют дьячком, а не диаконом, как положено. Но,
как ни называй, его чин действительно относился к самой низшей
ступени церковнослужителей, не имеющих священства.
Радостью для отца стало, когда его Ефрема приняли в Тверскую
духовную семинарию. Это время совпало с расцветом царствова-
ния Николая I, эпохой чинов и бюрократов, крепостного права и
шпицрутенов, а также славных побед русского оружия на полях
сражений. Духовная семинария часто открывала двери своим уче-
никам не только к церковным алтарям, но и давала возможность
талантливым мальчикам из бедных семей найти свою дорогу в
жизни. В этих стенах окрепла мечта Ефрема Львова стать врачом,
и в 1840 году из Твери по прошению он определяется в воспитан-
ники Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии.
В 1841 году, до начала академического года, Ефрем Львов жил
у родителей в Сельце-Карельском. Выбор маленького семинариста
нарушал семейную традицию потомственных священнослужи-
телей. В то время воля отца и матери была священна – «быть с
семейством своим и быть под защитою его». Его братья станут:
Иван – священником, Александр – дьяконом. Сестра Парасковья
выйдет замуж на псаломщика Сельце-Карельского прихода М. В. Со-
колова (служил с 1862 до 1913 гг., до 70-летнего возраста). Родители
Ефрема пошли навстречу желанию своего чада учиться на лекаря,
не лишили его благословения, а мать, Мария Михайловна, в память
об этом дне подарила сыну золотой полуимпериал (пять рублей)
чеканки 1841 года. До конца дней эту монету хранил Ефрем Васи-
льевич как самую дорогую вещь, и в своем духовном завещании
он вместе с орденами вернет полуимпериал своим родственникам
в Сельцо-Карельское.
14 лет понадобилось сыну тверского дьячка, чтобы пройти все
ступени от воспитанника академии до получения диплома об ут-
Могила родителей Е. В. Львова у деревянного храма Казанской Божией Матери
верждении «в степени лекаря со всеми правами и преимуществами,
законами Российской Империи сей степени присвоенными».
С 1838 года С.-Петербургская Медико-хирургическая академия
перешла в военное ведомство и стала подчиняться Департаменту
Военных Поселений. В тоже время директор этого департамента,
генерал-адъютант Клейнмихель (один из любимцев и продолжатель
дела графа А. А. Аракчеева) назначен «исправить и подтянуть» это
учебное заведение, которое готовило, прежде всего, военных врачей.
Как вспоминал Н. И. Пирогов, официальной причиной ужесточе-
ния дисциплины было желание правительства «обратить особое
внимание на нравственность воспитанников». Действительно,
разнородная масса будущих лекарей, аптекарей и ветеринаров,
наспех набранных из-за вечного недокомплекта учащихся, была
рассадником беспорядков. Бунты в академии были обычным делом
и возникали на почве плохого питания или экзаменационных не-
доразумений с профессурой. Доходило до крайностей, вплоть до
покушения на жизнь преподавателей. С переходом в военное ведом-
ство расправы с «бунтовщиками» ужесточились: карцер, перевод
солдатами в армейские полки. Доходило и до шпицрутенов. Эти
суровые меры принесли некоторый порядок, были повышены требо-
вания к поступающим в отношении их общей подготовки, а также
введены экзамены. Но желающих учиться от этого не прибавилось.
Например, во время поступления Е. В. Львова школьников (фельдшерских
учеников) полагалось по штату 800 человек, а состояло
633, в тот же 1840 год из них было отчислено за неуспеваемость и
дисциплинарные поступки 214, а поступило всего 184.
С 11 лет Ефрем Львов начал военную службу. Во времена Нико-
лая I скидок на возраст не было, но кроме «благонравия и армейской
дисциплины» будущим медикам, прежде всего, требовались про-
фессиональные знания, а научный уровень Академии в то время
был довольно низок. Профессуру в основном представляли немцы.
Это было нечто вроде замкнутой корпорации, в которую не очень
охотно допускались русские доктора. Немецкие преподаватели,
не считаясь с уставом Академии (вести занятия на русском языке)
свои дисциплины вели на своем родном языке или на латыни. В
«Очерке развития и деятельности военно-медицинского ведом-
ства 1802‑1902» (составитель Н. И. Кульвин) приводится такой
пример:
«В 1840 году в Академию был назначен преподавателем лейб-
медик Мандт. В течении 1,5 года он занимался с несколькими слу-
шателями, а получал за эти занятия ежегодно по 5000 рублей
до 1854 года. Он преподавал смесь гомеопатии с собственными
вздорными измышлениями, носившими название "атомистиче-
ского учения"».
Годы обучения Львова пришлись на время борьбы в Академии
русской партии профессоров против немецкой. Это, конечно, от-
ражалось на преподавании. Русских докторов уже нельзя было
держать на втором плане. С 1842 года по 1854 год кафедру госпи-
тальной хирургической клиники занимал великий Н. И. Пирогов;
преподавателями судебной медицины стали Хотовицкий, Пелехин;
физиологии – А. Загорский; по внутренним болезням – Моновский
и Кулаковской. Среди немцев тоже было немало поистине честных
натур, для которых Россия стала Родиной, а Медико-хирургическая
академия – домом.
Старания и успехи в учебе и практических занятиях Е. Львова
были замечены, и в 1849 году он, выдержав экзамен, поступил на
медицинское отделение Академии, которое окончил в 1854 году
со степенью лекаря.
Лекарь – официальное название врача в Российской империи.
Уже в середине XIX века на гражданской службе начали применять
термины – городской врач, земской врач, а в армии до 1918 года
в дипломах, окончивших медицинские учебные заведения, по-
прежнему писалось – лекарь. Медиков всех степеней и специали-
заций в России не хватало, а в армии и на флоте – особенно.
В царствование Николая I научный уровень военных врачей
был невероятно низок. Виной тому были поспешный, казенный
характер преподавания и преждевременные выпуски лекарей. Пере-
груженные работой по службе, они не только не имели возмож-
ности продолжать свое образование, но со временем теряли и тот
запас научных знаний, который получили в стенах медицинских
академий. Так, например, в продолжение 1854 года по Высочайшему
повелению из Медико-хирургической академии и университетов
выпущено 367 врачей. Сперва выпускали студентов 5-го курса, а
потом заодно и студентов 4-го курса. Но дефицит медиков был
по-прежнему высок. 17 марта Николай I повелевает принимать
на русскую службу по контракту не только прусских врачей, но и
американских (с 1853-54 гг. по приглашениям в Россию приехало
73 иностранных вольнопрактикующих и гражданских врачей). С
16 июня 1854 года российским гражданским лекарям и докторам
предложено не отказывать в требованиях госпитальных контор
и полковых командиров от работы в военных госпиталях. А уже
26 июня того же года гражданских врачей разрешено временно
прикомандировывать к военным госпиталям. Но, несмотря на эти
меры, на 1 января 1855 года по штату недоставало 229 врачей. На
фоне такого дефицита медработников служба их по-прежнему была
низкооплачиваемой, что тоже повлияло на убыль лекарей вслед-
ствие «ограничения их классами должностей» и недостаточного
материального обеспечения. Что и говорить, даже зав. кафедрой
Медико-хирургической Академии Н. И. Пирогов в 1847 году отбыл
на Кавказ в действующую армию, где как простой полевой хирург
оперировал раненых. Здесь он впервые применил наркоз.
Начало службы лекаря Е. В. Львова совпало с Крымской войной.
Встретил и закончил ее, работая в госпитале, за что награжден
бронзовой медалью «В память Крымской войны». В 1858 году
Львов назначен в Бугский уланский полк и едет в г. Белая Церковь
Киевской губернии. В 1861 году заменяет врача Новороссийского
драгунского Его Императорского Высочества великого князя Влади-
мира Александровича полка. Война на Кавказе подходила к концу,
и новороссийские драгуны были выведены из действующей армии.
В том же году молодого врача повышают в звании, он становится
коллежским асессором (соответствует чину штабс-капитана) и
назначают в Бобруйский уланский полк.
В отличие от многих своих коллег, которые вынесли из Академии
«в жизнь несколько фармацевтических формул, несколько навыка
в распознавании болезней и едва ли еще что-нибудь» Ефрема Ва-
сильевича интересует не только практическая сторона медицины,
но прежде всего ее научное направление. В протоколах калужских
врачей, 1862-1864 гг. напечатана работа Львова «Случай много-
плодной беременности».
В 1864 году его переводят в 44-й пехотный Камчатский полк, а
затем в 52-й пехотный Его Императорского Высочества великого
князя Кирилла Владимировича Виленский полк. 1865 году коллеж-
ского асессора Львова назначают лекарем 59-го Люблинского полка
в г. Одессу. С 1867 года он служит в 57-ом Модлинском пехотном
полку, где в 1869 году получает чин надворного советника (соот-
ветствует чину капитана).
За эти годы военный врач Е. В. Львов совершенствуется как по-
левой хирург. И это не остается незамеченным. В 1870 году он уже
состоит старшим ординатором Бендерского военного госпиталя. В
1872 году ему присвоен чин коллежского советника (соответствует
чину подполковника). Ефрем Васильевич продолжает научную
деятельность. Совместно с Н. В. Соколовым работает над темой
«О значительной стойкости синильной кислоты в гниющих тру-
пах» (1875-1876).
Эту тему Львов продолжил в своей диссертации «О судьбе си-
нильной кислоты в трупах отравленных ею животных» на приоб-
ретение ученой степени доктора медицины в 1876 году. Синильная
кислота (цианистый водород) – бесцветная очень летучая, легкопод-
вижная жидкость с характерным запахом. Применялась в то время
в медицинских и бытовых целях. Думаю, Е. В. Львов даже не мог
себе представить, что не пройдет и полстолетия, как изощренный
человеческий гений сделает синильную кислоту оружием массового
уничтожения. 1 июля 1916 года на реке Сомма французская армия
применила цианистый водород в качестве боевого отравляющего
вещества. Опыт был неудачным. Позже немецкие нацисты созда-
дут препарат «Циклон Б», в котором синильная кислота являлась
основной частью и применялась для убийства людей в концлагерях
в годы Второй Мировой войны.
Время николаевской «казенщины», когда диссертации пред-
ставляли мало научного интереса, а лишь способствовали «ходу
по службе», уходило в прошлое. В 70-х годах XIX столетия работы
врачей имели совсем другой характер. Они хотели служить для
пользы Отечества, а не только для формального исполнения статьи
медицинского устава. С 1875 по 1876 гг. Е. В. Львов прикоманди-
рован к С.-Петербургской Медико-хирургической академии, где и
получил степень доктора медицины. К тому времени он выслужил
пятилетний срок, и был произведен в очередной чин – статского
советника (соответствует чину бригадира, среднее звание между
полковником и генерал-майором).
В эти годы назревала новая война с Турцией. Положение бал-
канских христиан, лишенных Парижским миром покровительства
русского царя, ухудшалось с каждым днем. Рабство сербов и болгар
сделалось особенно тяжелым после покорения российской армией
Кавказа, т.е. в середине 60-х годов в Болгарию турецким прави-
тельством было поселено до 100 тысяч непримиримых кавказских
горцев. Они вымещали на безоружном болгарском населении всю
свою ненависть к «гяурам», из-за которых они покинули свою
родину. В 1875 году вспыхнуло восстание сербских патриотов
в Боснии и Герцеговины. В 1876 году восстал болгарский народ.
Силы были неравные, и турки подавляли непокорных страшными
зверствами. Европа оставалась равнодушной к страданиям тысяч
людей, а вот разрыв России с Турцией стал неизбежен. 12 апреля
1877 года последовал Высочайший манифест Александра II о войне
с Османской империей.
С началом войны статский советник Львов назначен помощни-
ком военно-медицинского инспектора В. И. Приселкова в Дунайскую
армию. В соответствии с «Положением о полевом управлении во-
йск в военное время» (1868 г.), управление Генерал-Штаб-Доктора
было заменено Полевым военно-медицинским управлением. В
штат военно-медицинского инспектора (врача) входили его по-
мощники по медицинской и фармацевтической частям, главный
хирург, старший врач главной квартиры, старший ветеринарный
врач и др. Также сюда входил и медицинский резерв. В. И. Присел-
кову подчинялись по специальности корпусные и отрядные врачи,
управляющие полевыми подвижными аптеками и временных ап-
течных магазинов. А вот все госпитальное и эвакуационное дело
возлагалось на инспектора госпиталей (не врач) В. Д. Косинского
с его управлением. К тому времени появилось в армии и третье
должностное лицо, причастное к организации медицинской по-
мощи – главноуполномоченный Общества попечения о раненых
и больных воинов Н. И. Абаза. Все они подчинялись начальнику
штаба армии, который отвечал за общее устройство санитарной
части. Вот с таким многовластием в военно-медицинском деле
Россия вступала в войну.
Несмотря на внушительный штат руководства медицинской
службы Дунайской армии из 64 военно-временных госпиталей
только 20 было развернуто в Болгарии, а остальные в России и Ру-
мынии. Дивизионные подвижные лазареты имели лишь половину
числа мест, положенных по штату. Не было штатного санитарного
транспорта в корпусах, почти отсутствовал вьючный санитарный
транспорт, столь необходимый в условиях горной войны. Были пло-
хие хозяйственные кадры госпиталей и даже в штабе армии почти
не уделяли времени делу медицинского обеспечения и эвакуации
раненых солдат и офицеров.
Но самой большой проблемой был некомплект медсостава: к
концу войны в Дунайской и Кавказской армиях насчитывалось
13 тысяч медиков, т.е. по штату недосчитывалось 2500 человек.
И это после того, как правительство вынуждено было принять
крайние меры – ускоренные выпуски военных врачей.
В Русско-турецкой войне применялся принцип массовой эва-
куации раненых и больных за пределы театра военных действий.
Он шел через цепочку военно-временных госпиталей с использо-
ванием не только железнодорожного и гужевого транспорта, но и
морского. Через главные перевязочные пункты дивизий Дунайской
армии на догоспитальном этапе прошли 35450 раненых, из них
оперировано 7067, возвращены в строй 1848, умерли 1267. Через
военно-временные госпитали в Болгарии и Румынии проследовали
в тыл 222156 раненых, из них 30178 умерли. Потери от болезней во
много раз значительнее – только в действующей армии 450 тысяч
заболеваний, а сыпной тиф унес в могилу 80 тысяч человек.
Надо признать, что основная масса врачей, фельдшеров и сестер
милосердия честно исполнили свой долг. Самопожертвование баро-
нессы Юлии Вревской стало примером для многих поколений рус-
ских и болгар. Но как на всякой войне, к сожалению, существовали
и злоупотребления «по части медицинской и фармацевтической».
Многовластие в военно-медицинском деле стало причиной многих
беспорядков среди врачей, госпитальных чиновников и офицеров.
Доходило даже до ссор и драк между медиками и госпитальными
чиновниками, также неуважение к местным начальникам, особенно
когда они назначались в малых чинах. Выявлялись нарушения:
беспорядки «от нетрезвости врачей и служителей», несвоевре-
менное посещение медиками больных, неразделение больных по
роду болезней, «неопрятность фартуков, полотенец и салфеток,
которые редко переменяются и возбуждают у больных отвра-
щение» и т.д.
На Балканах война тянется до конца января 1878 года. Русское
главное командование в течение шести месяцев просто не умеет
распорядиться своими силами на театре войны. Поэтому боль-
шие, а зачастую напрасные потери в людях. Корпуса и дивизии
существуют только на бумаге, из них нарезаны всевозможные
«отряды трех родов оружия», которые ведутся в бой, как прави-
ло, импровизированными начальниками, которые сами не знают
своих командиров и полков, поступивших под их мимолетное
командование. Но, несмотря на все ошибки, седьмой месяц Рус-
ско-турецкой войны, заметим, войны освободительной, можно
назвать одной из самых блистательных страниц русской армии.
Освободив Болгарию, российские авангарды встали в 10-15 верстах
от вражеской столицы. Турецкое правительство, изверившись в
помощь англичан и свои деморализованные поражениями войска,
19 января 1878 года в Адрианополе подписало перемирие с Россией.
19 февраля того же года в Сан-Стефано был заключен мир на вы-
годных для победителей условиях. Но европейские державы были
против такого развития событий, а «честный маклер» Бисмарк
вызвался быть посредником между противниками. Берлинский
трактат свел на нет Сан-Стефанский договор – дипломаты у России
просто украли победу.
Русским войскам было предоставлено право оккупировать Бол-
гарию и Восточную Румелию (автономная провинция между Болга-
рией и Турцией) в продолжение девяти месяцев до подписания мира.
Доктор медицины, полевой хирург, статский советник Е. В. Львов
назначается военно-медицинским инспектором оккупационных
войск Княжества Болгарии.
Оккупантами русские никогда не были, основными целями Вре-
менного русского управления были налаживание мирной жизни и
подготовка к возрождению болгарского государства. Резиденция
императорского комиссара находилась в Пловдиве, а затем была
перенесена в Софию. Русская администрация старалась подго-
товить как можно больше кадров для создания государственных
механизмов, на местах создавалась система управления. Уже весной
и летом 1878 года болгарское ополчение преобразовано в регуляр-
ные военные подразделения Земского войска. Львов отвечал за
устройство медицинской части.
Оккупационные войска не только снабжали болгарскую армию
оружием, одеждой, инструкторами и командирами, но и сами на
протяжении всего лета вели активную борьбу с турецкими пар-
тизанами в Балканских горах. По-прежнему лилась кровь русских
солдат, были убитые и раненые. Так что военно-медицинский ин-
спектор не располагал медицинским резервом, ввиду значительной
болезненности в войсках и ограниченности медицинского персонала
в русских полках. Поэтому снабжение болгарского войска военными
врачами и фельдшерами было недостаточным. Болгары просили:
хотя бы одного врача и четырех фельдшеров на каждую дружину
и хотя бы по одному фельдшеру и ветеринару на каждую конную
сотню и батарею. Им пришлось довольствоваться наличным числом
медиков, находящимся в Земском войске, а затем для пользования
больных приглашали частных врачей за особое вознаграждение.
Обзаведение внутренней обстановки для пружинных лазаретов
было возложено на городские общества, а медикаменты отпускались
из запасов русской армии. Для обучения медицинских, ротных и
ветеринарных фельдшеров были открыты школы в Софии, Тырнове,
Филиппополе и Татар-Базарджике.
Л. Ф. Змеев в своей работе «Русские врачи-писатели» упоминает:
«В 1878 г. Львов вернулся в Бендерский госпиталь старшим орди-
натором и в следующем году вышел в отставку».
Все верно. Только при выходе в отставку Е. В. Львов за заслуги
производится в чин действительного статского советника (соответ-
ствует чину генерал-майора). Интересная деталь: для врача, чтобы
получить такое звание, нужно было прослужить 10 лет со времени
получения предыдущего чина. Согласно указу Александра II от
9.12.1856 г. действительный статский советник получал право на
потомственное дворянство и мог занимать по статусу должности
директоров департамента, градоначальника и даже губернатора.
К сыну простого дьячка из Сельца Карельского теперь было по-
ложено обращаться «Ваше превосходительство». Отец доктора
Василий Сергеевич так и не узнает, что Ефрем станет генералом.
Он умер 19 марта 1873 года, но мать Мария Михайловна Львова
была еще жива.
За многолетнюю службу военного врача Е. В. Львов был на-
гражден орденом Св. Станислава 2 ст. с мечами, Сербским Коман-
дорским орденом Такова, орденом Св. Владимира 4 ст. с мечами,
Св. Анны 3 ст., бронзовыми медалями «В память Крымской войны»,
«За русско-турецкую войну 1877-1878 гг.» и медалью «В память
императора Николая I».
Ефрем Васильевич, оставляя службу в военном министерстве,
продолжает свою профессиональную деятельность и числится в
«списке медиков, находящихся в России и имеющих полное право
на производство врачебной практики» до 1889 года (Российский
медицинский список, изданный Медицинским Департаментом
Министерства Внутренних дел).
Скорее всего, в 1890-х гг. Ефрем Васильевич уезжает в Кишинев,
на родину жены Софьи Степановны. Всю свою жизнь, переезжая
с места на место, он мечтал о собственном жилье. Мечта сбылась.
В завещании Львов подробно описывает построенный им дом.
«Состоящий в 1-ом полицейском участке города Кишинева,
по Семинарской улице, под №11, принадлежащий мне каменный
одноэтажный под железною кровлею дом со службами, колодцем,
цистерной, фруктовым садиком и дворовым к нему местом, обне-
сенным по улице деревянными с калиткою воротами и железной
решеткой, а от соседей: Попа, Блуштейн и жены моей, каменным
крытым черепицею, забором построенный мною на собственные
мои средства на пустопорожнем месте, приобретенном мною от
жены моей Софии Степановны, по купчей крепости, утвержденной
Старшим Нотариусом Кишиневского Окружного Суда 9 апреля
1877 года, за номером 286, по плану, утвержденному Кишиневской
Городскою Управою 29 января 1893 года за номером 622».
Жили они одиноко. Брак Ефрема Васильевича и Софьи Степа-
новны был поздним, и детей у них не было. Единственными близ-
кими родственниками остались племянники Софьи Степановны:
Надежда Ивановна Свирчевская (урож. Николаева), жена подпо-
ручика 14-й артиллерийской бригады И. В. Свирчевского (г. Ки-
шинев); Надежда Николаевна Николаева (урож. Семенова), жена
штабс-капитана, причисленного к генеральному штабу, живущая
по месту службы мужа в Санкт-Петербурге. Племянники Ефрема
Васильевича: псаломщик соборной церкви города Красного Холма,
Тверской губернии, Максимилиан Иванович Львов, псаломщик
соборной церкви города Вышнего Волочка, той же губернии, Дми-
трий Матвеевич Соколов, дочери умершего священника Варвара и
Мария Ивановны Львовы, девицы, живущие в Сельце-Карельском,
Вышневолоцкого уезда, дочь псаломщика того же села, девица
Таисия Матвеевна Соколова, вдова крестьянина Мария Матвеевна
Базлова (урожд. Соколова), живущие в том же селе.
Время безжалостно к людям и все на земле имеет свой срок.
Львов, как опытный врач, сам себе поставил печальный диагноз –
жить ему осталось не больше месяца. 24 января 1898 года Ефрем
Васильевич в сопровождении свидетелей, дворянина Л. Ф. Тро-
щанского, коллежского секретаря Е. В. Ревенко и титулярного со-
ветника В. Н. Худзинского явились в контору Кишиневского Нота-
риуса – В. В. Лихареву для составления нотариального духовного
завещания. Оно получилось довольно объемистое, на 16 страницах
машинописного текста. Опустим подробности описания «благо-
приобретеннаго движамаго и недвижамаго имущества и капита-
лов», среди которых доктор Львов не забыл упомянуть ни одного
предмета – от «гарнитура резного орехового дерева на пружинах
и чистом конском волосе, крытый шелкового-малинового цвета
материю, состоящий из дивана, 4 кресел, 6 полукресел и т.д.» до
«ножа и молотка для колки сахара». Свой дом, имущество, цен-
ные бумаги он завещает жене до ее кончины. После смерти Софьи
Степановны в завещании дает подробные указания, как доставить
ее тело в Сельцо-Карельское и похоронить рядом с ним, за какую
цену продать дом, имущество, как распорядиться вырученными
деньгами, в какой банк вложить ценные бумаги и т.д.
Для исследователя в завещании Е. В. Львова много интересных
деталей и моментов. Даже предстоящие похороны свои доктор рас-
писал до мелочей и не стоит даже сомневаться, что душеприказчики
выполнили его волю.
«Тело мое в запаянном металлическом гробе, вложенном в дубо-
вый и покрытый золотою парчою с одним металлическим венком
завещаю перевести для погребения на мою родину в Сельцо Ка-
рельское, Тверской губернии, Вышневолоцкого уезда, где предать
земле в устроенном для того около каменной церкви склепе, с над-
гробным памятником. Выполнение такой моей неизменной воли
возлагаю на обязанность жены моей Софьи Степановны, которой
мною оставлено на этот предмет необходимая сумма денег, для
сопровождения моего тела в пути, если здоровье жены моей не
позволит ей предпринять такого дальнего путешествия, и никто из
родных не предложит своих услуг для того, нанять благонадежного
человека для следования с моим телом до места его погребения.
Отпевание моего тела произвести в церкви здешняго духовнаго
училища, а если не последует на то разрешение Преосвященного,
то в церкви первой классической гимназии, пригласив для такого
богослужения Настоятеля Кладбищенской Православной Церкви
Протоиерея Василия Синевича, Священника Гимназии Николая
Васильевича Лашко и нашего духовника священника училища Ми-
хаила Михаиловича Чекиръ, двух диаконов – одного с кладбища, а
другого той церкви, где будет происходить тот печальный обряд.
А певчими хор соборных диаконов, эта группа священнослужителей
после отпевания проводит мои останки от церкви по Семинарской
и Александровской улицам до вокзала железной дороги. Орденов
моих перед гробом не нести, головнаго убора и оружия на крышку не
класть, одеть меня в лучшую мундирную пару с ученым знаком...»
После смерти его жены и наследницы Софии Степановны дей-
ствительный статский советник Львов делает распоряжение о
продаже процентных бумаг, хранившихся в Кишиневском Отде-
лении Государственного Банка на 10000 рублей, и распределяет
эту сумму следующим образом: делает вклад в 5000 рублей на
вечные времена в Тверское Отделение Государственного Банка на
имя церкви Сельца-Карельского «для вечного поминовения пред
Престолом Всевышнего меня с женой, наших родителей, близких
нам родственников» (в завещании подробно расписано, в какие
литургии совершать молитвы, в какие дни служить панихиды). Из
вклада в 5000 рублей и с процентов он просит производить еже-
годную денежную помощь жителям Сельца-Карельского: лицам
духовного звания, малолетним сиротам, «беспомощным вдовам
и престарелым лицам обеего пола, остающимся после смерти
отца, мужа и при увольнении от должности без всяких средств
к жизни». Также на эти деньги производить ремонт и покраску
надгробного памятника Львовым, если этого не понадобится, то
деньги эти раздавать нищим.
Не стоит утомлять читателя перечислением: сколько денег по-
лагалось за присмотр и содержание могил церковному сторожу;
из какого гранита, какой конструкции, с какими фотографиями
должен быть поставлен новый надгробный памятник в далеком
будущем, когда обветшает прежний и т.д. Продумано и записано
все до мелочей, даже надпись на свой памятник Е. В. Львов сочинил
сам, причем он сознательно (скорее для впечатления на местных
жителей) свое звание военно-медицинского инспектора заменяет
устаревшим, но звучным – Генерал-Штаб-Доктор.
Глубоко религиозный человек, Ефим Васильевич, домашний
иконостас передает в дар церкви Сельца-Карельского: «образа в
серебряных ризах и киотах, помещенныя в одной божнице с сере-
бряною вызолоченною пред ними лампадою, каковы: Спаса-неру-
котвореннаго образа, Спасителя благославляющаго, Владимирской
иконы Божией Матери, Святителя Тихона Епископа Задонскаго
и маленькие образки: Казанской иконы Божией Матери и Явления
Божией Матери 30 Сентября Святому великомученику Георгию».
Храму дарит пять ковров персидской и бессарабской работы.
Своим племянникам он завещал ордена, немного золотых и се-
ребряных вещей и свой талисман – золотой полуимпериал чеканки
1841 года. Эти вещи были доставлены до станции Мста Рыбинско-
Бологовской железной дороги племянницей жены Н. И. Свирчевской,
которая передала одну часть завещанных вещей церкви, а вторую
родной сестре Е. В. Львова – Парасковье Васильевне Соколовой,
которая и разделила небогатое наследство между племянниками.
Так ее дочери Марии Матвеевне Базловой достанется всего «пол
дюжины столовых и чайных серебряных ложек, но без пробы и
один тюфяк с большой подушкой».
Свой кишиневский дом Львов тоже просит продать после смерти
наследницы за 12000 рублей. Самую большую часть суммы он за-
вещает не племянникам (им достанется по 500 рублей), а учреждает
стипендии своего имени:
«Продав же дом, душеприказчики распределяют капитал в
12000 рублей, следующим образом: А, для учреждения стипендии
моего имени в Императорской Военно-Медицинской Академии [в
1881 году Медико-хирургическая академия была реорганизована и
получила название Военно-медицинской академии – прим. автора]
препровождают в Государственный Банк 6000 рублей вкладом на
вечныя времена на имя помянутой академии, но так как жизнь с
каждым годом становится дороже, а Правительство может со
временем уменьшить проценты на такие вклады, через что моему
питомцу будет трудно и даже невозможно безбедно прожить в
столице, то я предоставляю Академии право только тогда от-
крыть действие стипендии моего имени, когда она усмотрит, что
с наросшими за несколько лет процентами на пожертвованный
мною капитал составилась такая сумма денег, процентов с коей
будут вполне достаточно для безбедного содержания моего пи-
томца. Право на получение стипендии моего имени, я предоставляю
преимущественно воспитанникам Тверской Духовной Семинарии,
о чем Академия своевременно ставит в известность помянутое
учебное заведение. За неявку к началу академического года канди-
даты на мою стипендию из помянутых воспитанников, академия
может предоставить ее одному из сыновей несостоятельных во-
енных врачей, преимущественно несостоятельным сиротам их, но
только обязательно природным русским и православного исповеда-
ния. Стипендия моего имени выдается молодым людям только на
первом и втором курсах академии, а для дальнейшего образования
они должны стараться своими успехами и поведением сделать-
ся достойными получить казенную стипендию. Для знакомства
моих питомцев с моею личностью я прошу Академию поместить
портрет на стене Академической библиотеки, а мою рукописную
биографию поместить там же в сундучке на полу, из которой
мои питомцы могут подчерпнуть много полезных указаний и для
жизни и для службы и для своей практической деятельности.
Б, для учреждения стипендии моего имени в Тверской Духовной
Семинарии, душеприказчики мои препровождают в Тверское От-
деление Государственного Банка 2000 рублей вкладом на вечные
времена на имя помянутой Семинарии, дабы с процентов с этого
капитала содержать в общежитии при Семинарии одного воспи-
танника из бедных сирот духовного звания, или сына беднейшаго
причетника, отличающагося успехами в науках и безупречном
поведении. Стипендия моя должна выдаваться моему питомцу
за все время пребывания его в Семинарии. Для знакомства моего
питомца с моей личностью, я прошу Семинарию поместить мой
портрет на стене Семинарской библиотеке».
Доктор медицины, действительный статский советник Е. В. Львов
скончался 20 февраля 1898 года в возрасте 69 лет и был похоронен
при церкви Сельца Карельского. Несмотря на все старания оставить
о себе память в родных краях XX век с его революциями и войнами
безжалостно вычеркнет имя Львова. С надгробного памятника
собьют фотографии. И все-таки чудом Храм Воскресения Сло-
вущего и могила Генерал-Штаб-Доктора в с. Сельце-Карельском
сохранились до наших дней. А значит, сохранилась часть истории
нашего удомельского края.
Список литературы
Архангельский Н. А. История удомельского района / Н. А. Ар-
хангельский. – Тверь, РТМ, 2006. – 240 с.
Выпись из 2-й части актовой книги для актов на недвижимыя
имущества Кишиневского нотариуса В. В. Лихарева, за 1898 год.
Страница 13, №7. Завещание Действительного Статского Советника
Ефрема Васильевича Львова (24 января 1898 г.) // из церковного
архива Храма Воскресения Сельца Карельского.
Змеев Л. Ф. Русские врачи-писатели: тетр. IV. / Л. Ф. Змеев –
СПб, 1886-1889. – С. 188-189.
Знаменитые россияне в истории Удомельского края. Биогра-
фические очерки / Сост. Д. Л. Подушков. Тверь: СФК-офис, 2009.
– 416 с.
Керсновский А. А. История русской армии: Т.2.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.