С Розенбаумом я познакомился - по случайности. Весной 1981 года. До этого я ничего о нем не слышал.
В Кишиневе тогда был фестиваль "Мэрцишор". Приехали артисты из разных городов страны. В том числе Альберт Асадуллин из Питера.
Для Асадуллина это были первые сольные гастроли со своим ансамблем. Раньше он выступал с Понаровской в рок-опере "Орфей и Эвридика".
Асадуллин подобрал себе хороший состав. Молодые, но уже опытные музыканты. Клавишный группы был лауреатом Всероссийского конкурса пианистов.
В составе группы был гитарист по фамилии Аяров.
Я не знал - кто это. Фамилию Аяров я слышал впервые.
Звездой был, конечно, Асадуллин. Я договорился с ним насчет интервью.
Вместе с фотографом Бородиным я привез его на загородную дачу, хозяином которой был приятель Бородина. Сидели, пили деревенское красное вино. Заодно я брал интервью. Асадуллин отвечал нескучно.
Вечером я пошел на концерт.
Я заметил, что часть программы отдана гитаристу Аярову, который исполнял свои песни. Песни были интересные, исполнение тоже. Но публика реагировала вяло. Обычно публика реагирует на громкие имена или на скандальную репутацию, а чаще всего - на знакомое лицо, которое видели по ТВ. А тут - некто Аяров. Ни то, ни се.
Из песен, которые он исполнял, я запомнил одну: "Дяденька музыкант, возьмите меня с собою!" Аяров сказал со сцены, что написал ее на днях.
Этому парню нужна телевизионная раскрутка, машинально подумал я.
На другой день я принес Асадуллину рукопись готового интервью.
Мы встретились в гостинице "Кишинэу". Он прочитал материал и остался недоволен.
- Наверное, мы выпили вчера много вина, - сказал он. - И ты забыл целый ряд фактов, что я рассказывал. Тут очень мало об ансамбле. Ни слова нет об Аярове.
- Я с ним не разговаривал.
- Зря. Это интереснейший бард. Аяров - это его псевдоним. АЯРов, - по буквам произнес Асадуллин. - что означает Александр Яковлевич Розенбаум. В Питере он уже очень известен своими песнями. Кумир студенческой молодежи. Его записи гуляют по городу. В моей группе - это его первые профессиональные гастроли. До этого он работал врачом на "Скорой помощи". Тебе надо бы с ним познакомиться поближе. Сегодня днем мы едем на концерт в Бендеры. Езжай с нами. Лучше познакомишься с ребятами. Тогда ты сможешь дополнить свой материал новой фактурой.
Я согласился. Вообще, я был не самый большой любитель доделывать и переделывать свои газетные материалы. Уже как сделал, так и сделал. Свои литературные рассказы, наоборот, я переписываю по 1-2 раза, а то и больше. Но газетные материалы - нет.
Но Асадуллин меня убедил.
В три часа дня мы сели в филармонический автобус и поехали в Бендеры.
Рядом с Розенбаумом было свободное место. Я сел. Мы разговорились.
Ему тогда было 30 лет.
- Пресса как бы не замечает бардов, - сказал Розенбаум. - На ЦТ, на пластинках их тоже почти нет. чуть-чуть Высоцкого, чуть-чуть Окуджавы. Это все. Но это глупо - не замечать бардов. Фирма "Мелодия" могла бы зарабатывать на этом сумасшедшие деньги. Но все зависит от идеологии. Это скучное слово - идеология. Меня от него тошнит. Даже в Ленконцерте есть свой партком. Там сидят, как правило, дураки и руководят музыкой. чепуха какая-то.
Он говорил это свободно, без оглядки. Это был первый артист, который так откровенно говорил со мной - репортером. К тому же - с первых минут знакомства. Обычно артисты избегали подобных тем. Тщательно избегали. Разве что иногда могли позволить себе - как бы мельком - снисходительную иронию. А репортеров они принимали если не тотально за стукачей КГБ, то как минимум - за любимых детей партии.
Поэтому я был удивлен, что Розенбаум так откровенен со мной.
- Недавно, - сказал он, - я записал на ЦТ целую концертную программу. Но ничего не идет в эфир. Глухая блокада. И нет шансов, что это когда-нибудь пройдет. Хотя у меня в той программе нет ничего анти, - он иронично рассмеялся. Но мои песни, моя манера исполнения не влезают в идеологические рамки. Это непривычно для бонз. Это их пугает.
- Но если в твоих песнях нет ничего анти, то что их может пугать?
- А, - он махнул рукой. - Бонз всегда пугает что-то новое, что-то непривычное. Это наша беда. Это все тормозит в стране. Я не удивлюсь, если эта страна скоро вдруг развалится на кусочки. Эти старые бонзы уже всех изрядно утомили.
Было заметно, что он в подавленном настроении. Он был раздражен.
Мы приехали в Бендеры за три часа до концерта.
Аппаратура уже стояла на сцене Дворца культуры. Музыканты попробовали звук и ушли в город.
Мы с Розенбаумом пообедали в столовой станционного депо и вернулись в ДК.
Гримерная была пуста. Музыканты еще не пришли. В гримерной стояло фортепьяно.
- Хочешь, я тебе кое-что исполню из своих песен? - спросил Розенбаум.
- Да, охотно послушаю.
- Но это не из тех песен, что я тут пою на сцене, - сказал он. - Это нечто другое.
Он сел за фоно, стал петь под собственный аккомпанемент.
Тогда я понял, почему Розенбауму не светит ЦТ. Те песни, которые он пел в гримерной, были как раз анти. С очень прозрачным подтекстом. Мало того, что он еврей, так еще и пишет неблагонадежные песни. За такие песни в те годы - не жаловали.
Я запомнил одну песню. С таким смыслом: если мы - против войны, то зачем же мы воюем? Зачем детям в школе военная подготовка? Это был намек на Афганистан. Потом я эту песню в исполнении Розенбаума больше ни разу не слышал.
Песни, которые он пел в гримерной, меня потрясли. Я ничего подобного еще не слышал. Это были бардовские песни суперкласса. Мне было жаль, что я ничего не смогу о них написать. Все равно это не пропустят в печать. Тем более тут, в Молдавии, где слово "но" расценивают как политическое преступление.
- Саша, это великолепно, - сказал я. - Я обязательно что-то напишу про тебя в материале про Асадуллина. Это все, что я смогу сделать. К сожалению.
- Но мне это не так уже важно, - сказал он.- Напишешь, не напишешь. Важно другое: что кто-то слушает мои песни с интересом.
Он исполнял свои песни часа полтора. Это был мини-концерт, где единственным слушателем, волей случая, оказался я.
Он пел то под аккомпанемент фоно, то под гитару. Гитарой он владел мастерски, а на фоно играл слабее.
Потом вернулись из города музыканты с Асадуллиным.
Начался концерт. Публики было много. Опять повторилась та же картина, что и в Кишиневе. Асадуллина, как уже раскрученного артиста, встречали громко, а Розенбаума - средненько. Вяловато. Я тогда впервые подумал о стадном инстинкте публики.
После концерта я ждал в фойе, пока артисты переоденутся.
...Там были и те, кто хотели взять автографы. Я думал - только у Асадуллина. Но оказалось - нет.
Ко мне подошли две девчонки.
- Вы не знаете, Розенбаум еще в гримерной? - спросила одна.
- Да. Скоро выйдет. А вы знаете Розенбаума лично?
- Нет, мы слушали его записи. Нам из Ленинграда прислали.
То, чего не знал я, кишиневский репортер, уже знали в Бендерах.
Песни Розенбаума распространялись по стране.
- А почему он Аяров? - спросила другая девушка. - Он что, сменил фамилию?
- Нет, это его псевдоним. А откуда вы узнали, что Аяров - это Розенбаум?
- Нам знакомые позвонили. Сказали, что он будет в Молдавии с Асадуллиным.
Тут вышел Розенбаум, и обе девчонки взяли у него по автографу.
В Кишинев мы вернулись поздно вечером.
Я переделал свое интервью с Асадуллиным. Добавил туда новую фактуру. В том числе - про Розенбаума.
Кажется, я стал первым в СССР репортером, который написал про Розенбаума. Никаких упоминаний о нем в прессе я до этого не встречал.
Второй раз я встретился с ним уже в Таллине. Начиналась перестройка. Имя Розенбаума было - на слуху. Он выходил на большую орбиту. В Таллине он давал концерт в зале общества "Знание". Я пытался раздобыть билет, но не смог. Я вышел из общества "Знание" на площадь Победы. Вдруг увидел Розенбаума. Он шел с местным антрепренером к залу. При нем была гитара.
Я подошел к нему.
- Саша, привет, - сказал я. - Мы несколько лет назад встречались в Молдавии.
- Да, помню. Здравствуй.
- Саша, у меня проблема. Не смог достать билет на твой концерт.
- Ну, это не проблема, - сказал он. - Пойдем со мной. Возьмешь в гримерной стул и можешь сесть прямо на сцене.
- Тебе это не будет мешать?
- Нет. Места хватит. Я, гитара и микрофон. И ты на стуле. Поместимся.
Тот концерт я так и слушал - сидя на сцене. Рядом, у моих ног, стояли любительские магнитофоны.
Публика принимала Розенбаума - на "ура"...
Автор - Б. Ройтблат
http://world.lib.ru