Подозреваю, что многие форумчане посмеиваются над моими поисками "родовых корней". Но вот предлагаю лишь кратко взглянуть на первые строчки увлекательной документальной повести "Записки ретроразведчика" петербургского писателя Дмитрия Каралиса (1949 г.р.), потомка бессарабских помещиков Бузни. Лучшего ответа тем, кто, возможно, иронизирует надо мной, я бы найти не смог. Цитирую дословно из
http://magazines.russ.ru/neva/2004/6/kara2.html
Пишет Дмитрий Каралис:
Ни один человек не богат настолько, чтобы купить свое прошлое (Оскар Уайльд)
"Пятый год я собираю сведения о фамильных кланах, обитавших в разных уголках земного шара: в придунайских княжествах — Молдове, Валахии и Трансильвании, в Греции, Венгрии, Турции, Речи Посполитой, Великом княжестве Литовском, Петербурге, Швеции, Москве, Тамбове, Пошехонье, Парголове и слободе Колпино Царскосельского уезда Петербургской губернии, на берегах Дуная и Днестра, Прута и Дона, Невы и Днепра, маленькой речушки Швентойи (что по-литовски значит Святая), в Бразилии и Америке, в гудящих густым колокольным звоном городах Поволжья.
Иногда я тяну скользкую упругую сеть, называемую Интернетом, — в ней кувыркаются врачи, несколько моряков и один ветеран войны во Вьетнаме, чей сайт мог бы поспорить помпезностью с аналогичной игрушкой Александра Македонского, доживи тот до наших дней. Еще этот герой-вьетнамец пишет военные стихи, которые за отдельную плату может переплести и выслать в ваш адрес.
Попадаются придворные и военные начальники, юристы и поэты, помещики и народовольцы, бояре, рабочие и подмастерья, крестьяне, семинаристы и гимназисты, профессора и отставные фельдфебели, солдаты — георгиевские кавалеры. Есть редкой отваги поручик, командовавший ротами в германскую и получивший полный котелок боевых орденов и звание штабс-капитана, которое в октябре 1917-го пришлось скрывать, а затем и вовсе, срезав новенькие офицерские погоны, бежать ночью из квартиры на Невском проспекте и уходить темными проходными дворами, чтобы жена и дети могли писать в анкетах спасительную ложь: “С фронта не вернулся”.
Есть принц и принцесса. Есть полный список приданого, составленный бабушкой принцессы в 1806 году; известны надгробные надписи на всех трех могилах, но до наших дней дошел только обелиск принца — его звали Алексей Карагеоргиевич, фигура более приметная в русской, чем в сербской истории.
Есть девушка-служанка, ставшая женой потомственного дворянина; есть почетные железнодорожники и журналисты; секретные доктора наук и люди с четырьмя классами образования. Есть Великий Логофет и Великий Армаш: первый был главным боярином в княжестве Молдова, канцлером и хранителем государственной печати, второй возглавлял личную охрану господаря и заведовал в княжестве рабами и полковой музыкой.
Есть церковь, которую старший брат, служака князя, выстроил в память о казненном младшем брате, разбойнике.
Встречаются предводители дворянства и монахи. Найдутся исправники уездов Российской империи и митрополиты, летописцы целых народов и “бедный кондуктор, молящий о помощи” после крушения царского поезда. Есть судейские чиновники — их почему-то много, как, впрочем, и привлекавшихся.
Следы моих ушедших на небеса конфидентов обнаруживаются в повстанческих землянках Тамбовщины 1921 года и в скучных меблированных комнатах Петербурга, в литературных салонах серебряного века русской поэзии и на коммунальных кухнях советского периода.
Для некоторых из них не окажется чужим королевский дворец в Бухаресте, а также поместье на крутом берегу Днестра, рядом с которым, как уверяет молва, Остап Бендер пытался перейти по льду румынскую границу..."