Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

[Isaac]

Редактированное фото

[rimty]

1. Шахматная доска и фигуры.
Изготовил Юлиус Друкман в лагере в Транснистрии в 1943 г.

2. Пояс ручной работы.
Изготовлен в лагере Вапнярка депортированным радиотехником
Юлиусом Френкелем (1898-1967), с использованием меди и алюминия в 1942г.
Каждое звено пояса изображает одно из цепи событий, с которыми
сталкивались узники лагеря, начиная с их прибытия и до перевода в
другой лагерь.
(из коллекции музея Yad Vashem)

[steinchik]

Предлагаю вашему вниманию воспоминания моего отца о еврейском гетто в Транснистрии времён румынско-фашистской оккупации. В шести частях. Общая продолжительность один час. Ссылки на youtube.

Перевёл это интервью в текстовый формат

Воспоминания моего отца о еврейском гетто в Транснистрии времён румынско-фашистской оккупации

Интервью было взято в 1996 году в Бруклине (США) Фондом исторических видеоматериалов о людях, переживших Холокост (Survivors of the Shoah Visual History Foundation)

- Я родился 28 сентября 1932 года в посёлке Каменка. Тогда это была Молдавская Автономная Республика в составе Украины. В мае 1941 года я закончил второй класс, а в июне началась война. Родители долго решали, уезжать или нет, пока не стало поздно, и нам пришлось остаться.

- Когда Вы узнали о начале войны?

- По выходным дням у нас в посёлке всегда были народные гуляния. Молдаване выходили в национальных одеждах. В одно из таких воскресений я катался на велосипеде. После этого я пришёл домой. Все сидели унылые, а я был весел. Тогда тётя сказала мне, что началась война. В моём возрасте я ещё не воспринимал войну всерьёз. Была финская война, воевали, но где-то далеко, и мы этого не ощущали. Так же было и в этот раз. Позже мы стали понимать, что на этот раз всё гораздо серьёзнее. А потом, когда фашисты пришли к нам, мы уже не только понимали, но и почувствовали.

- Как Вы узнали о том, что румыны и немцы продвигаются в вашу сторону?

- Я знал только про немцев. О румынах я узнал, когда они уже пришли. Но, видимо, взрослые знали о том, что румыны должны были командовать до Южного Буга, а дальше – немцы.

- Откуда вы узнали, что советские войска отступают?

- Мы видели, как они уходили, унылые, пешком. На подводах везли оружие. А мы стояли и махали им руками.

- Были и беженцы тоже?

- Беженцев мы не видели, они проходили мимо, т.к. у нас не было железнодорожной станции, только узкоколейка.
Когда советские войска ушли, в Каменке осталось только несколько солдат. На моих глазах они взорвали здание церкви, в которой находился военный склад боеприпасов. Ими также были подорваны казармы воинской части, здание Райисполкома и ещё ряд объектов. Каменка находится в лощине Днестра, и эти солдаты забрались на холм. И когда из-за Днестра пришли румыны, они стали стрелять по ним сверху из пулемётов. Румыны в панике пустились в бегство. Они кричали:"Unde drum la Nistru?" (Где дорога на Днестр?). Таким образом эти несколько советских солдат такой ужас на румын навели! Да и сами румыны были вояки не очень... Ну а потом румыны прислали подкрепление, и, видимо, ночью те советские солдаты ушли. Румыны вошли в посёлок и начали наводить свои порядки...

- Был ли такой период, когда в посёлке не было власти?

- Дня два-три.

- И как вели себя в эти дни неевреи?

- Все сидели тихо. А евреи собирались в тех еврейских домах, у кого был второй, задний выход, чтобы можно было убежать...
В один летний день в посёлок вошла немецкая разведка, человек 15 на лошадях, молодые парни. И они стали говорить евреям: "Не убегайте! Мы никого не трогаем, мы – разведка, нас никто не интересует, но сзади идут румыны- вот они наведут порядок!"
Следующей ночью в посёлок заскочили румыны и почему-то стали стрелять в памятник Ленина. Начались грабежи, стали собирать всех евреев...

- Был какой-то специальный приказ преследовать евреев?

- Это была их политика...
В ту ночь, когда ворвались румыны, мы были в доме у соседей, у которых был задний выход. Мы выскочили и спрятались в каком-то саду. Стало светать. Мы лежали под каким-то кустом. Видимо в этом саду пряталось много евреев. Потому что мы слышали, как кого-то выводили, их крики. Мама говорила:"Это семья таких-то." Потом была слышна автоматная очередь, т.е. их расстреляли... И так мы прятались где-то пол дня. Потом вывели и нас. И привели на Рынок. Туда согнали всех евреев, кого не расстреляли. Там на стойках стояли пулемёты. И мы там сидели три дня. Без еды, без ничего. Даже дождик немного накрапывал. По ночам вызывали людей на допросы. Спрашивали, кто где работал, кого знал. Через три дня приехал какой-то высокопоставленный армейский чин и забрал всех молодых мужчин. А остальных отпустили по домам. У нас дома всё было разграблено, разбито, невозможно было войти в комнату. Через пару дней опять всех собрали возле базара, и опять несколько дней все сидели на улице. Видимо румыны ещё не всё успели разграбить. Постепенно пожилых людей и детей опять отпустили. Через дней 10 вернулись назад молодые мужчины, которых раньше забрали. Они были худые, избитые. После этого стали привозить евреев из близлежащих деревень и местечек. Их всех расселили по еврейским домам. У нас тоже жили две или три семьи из местечка Рашково. Женщина с двумя девочками, пожилой мужчина с женой и ещё какая-то семья. В Каменке сделали что-то типа гетто, но оно ещё не было огорожено. И так мы жили до осени. Чем мы жили? Мама немного шила. А у отца было много знакомых молдaван, которые помогали нам чем могли. Кроме того, мы же были дома и у нас ещё были какие-то запасы. Приезжим было тяжелее, но мы как-то делились.

- Были ли погромы в этот период?

Именно в этот период не было...
Почти всё еврейское имущество уже было разграблено до этого местным населением. Но надо же было надевать эту одежду! А людям всё-таки было неудобно. Видимо поэтому и ставили вопрос о депортации.
А румыны продолжали грабить по ночам. Они заранее выбирали себе какой-то дом и грабили уже остатки, по мелочам. У кого-то остались серьги, у кого-то кольцо, часы... Солдаты заходили в дом и всех обыскивали. Могли и избить, если им что-то не нравилось.

Потом стали поговаривать, что нас будут выселять.
Ближе к зиме прибежал один парень из Песчанки (Винницкая область) и рассказал, что ночью к ним пришли жандармы, собрали всех евреев и увели. А его родители жили в Каменке и он убежал к ним. Недели через две в Каменку пришли те же самые жандармы (парень из Песчанки узнал их), собрали всех евреев на площади и погнали этапом. Говорили, что ведут к Южному Бугу, где были большие лагеря смерти. Было холодно, уже выпал первый снег. Дням нас гнали, а ночью расселяли на скотных дворах. Ничем не кормили, мы перебивались как могли сами. Были хорошие люди из местных, которые давали кусочек хлеба. И вот там мы двигались. Ходили слухи о том, что румыны получили телеграмму, будто на Южном Буге бушует какая-то эпидемия, и нас поворачивают в другую сторону. Нас привели в посёлок Кривое Озеро (на тот момент Одесская, а сейчас Николаевская область) и передали местным полицаям. Говорили, что мы будем работать там на каких-то заводах. На какое-то время нас оставили без надзора, и люди решили уйти обратно в Каменку. Почему, чем мы руководствовались, я не понимаю...
Мы пошли обратно точно так же, пешком, но уже, конечно, без надзора. Мы вернулись в Каменку. Было уже холодно. Дома были пустые стены...

Через три дня нас опять среди ночи подняли румыны и повели к Днестру. Нас согнали в парк. Люди стали поговаривать о том, что нас хотят топить в Днестре. Но через несколько часов ожидания нас опять погнали по этапу к Южному Бугу. На этот раз нас гнали совсем другие жандармы. Они расстреливали отстающих. А ведь среди нас были и старики, и маленькие дети, и больные. Я помню одного человека из Бессарабии. У него был парализованный отец, которого он таскал на плечах. Он бежал с ним в начало колонны и садился. А когда колонна проходила, он опять бежал в её начало. В конце концов он выбился из сил и не мог двигаться дальше. Жандарм сказал ему: "Или ты оставляешь старика, или мы убьём тебя!" Он не согласился бросить отца, и их убили обоих... И вот так каждый день, когда мы уходили, оставались трупы расстрелянных... Так мы и двигались...

В каком-то селе колхоз выделил нам три подводы. Туда посадили стариков, больных и маленьких детей. Меня тоже посадили на эту подводу. И возчики решили повезти нас в лагерь смерти, находившийся в районе Бирзулы (Котовск, Одесская область). Но вы знаете как это бывает, что иногда из-за какой-то мелкой детали человек остаётся жить или погибает. Когда привезли бессарабцев, у них были кружки цвета румынского флага (Tricolor). У нас таких не было, и мне они всегда очень нравились. И когда мы заезжали на территорию лагеря, я увидел, что там лежит такая кружка. Нас выгрузили у одного из бараков, и эти подводы уехали обратно. Мы зашли в барак. Какой-то старик лежал на соломе. Наши старики тоже легли. Но меня всё мучала эта кружка. И я решил вернуться за нею. На территории лагеря я увидел ямы с незарытыми трупами. И вдруг я заметил вдали нашу колонну, где были мои родители. Я побежал за ними и догнал их. А те, кто остались в лагере, все погибли. Я один из этой группы, которую везли на трёх подводах, выжил, благодаря этой кружке...

Наступили морозы. Нас продолжали гнать дальше. С нашей семьёй произошла такая вещь. Когда нас гнали в первый раз, мы оставили старшую сестру у одной украинской женщины. Это считалось за счастье, если кто-то соглашался взять еврейского ребёнка. Люди понимали, что идут на погибель, и хотели спасти хотя бы детей. И действительно, многие спаслись именно таким образом. Так что когда нас гнали второй раз, мы уже были втроём, без сестры...

И вот так мы шли от села к селу. В одном из сёл была остановка, и нам сказали, что в этот день мы никуда не будем двигаться. И мы пошли с мамой в село на поиски еды. А когда мы вернулись, то увидели, что сарай пустой и никого нет. Видимо всех срочно подняли и погнали дальше. Мы пошли догонять нашу колонну. Нас догнал румынский солдат, который тоже, видимо, куда-то отлучался, и отстал. Он приказал нам идти за ним.
К вечеру мы добрались до какого-то села. Нам сказали, что евреев поместили в конюшне. Когда мы подошли к ней, то оттуда вышел отец и стал ругать нас за то, что мы догнали колонну. Он сказал, что пойдёт забрать сестру, а нам сказал возвращаться в Каменку, где мы и встретимся после. Сейчас я, конечно, не понимаю, как мы могли тогда согласиться на это... Но тогда нам казалось, что это имеет какой-то смысл... Больше мы не видели ни отца, ни сестру...
Мы с мамой убежали и стали скитаться от села к селу.

- А чем же вы питались всё это время, когда вас гнали по этапу, и когда вы скитались с мамой вдвоём?

- Были сердечные люди, которые выносили еду к колонне, помогали нам чем могли. Причём это были люди из беднейших. Я вам расскажу, как мы ориентировались. Если мы видели дом под жестяной крышей, мы никогда туда не заходили. Богатые нам, как правило, никогда ничего не давали. А в таком домике под соломенной крышей, который еле стоял, бедные люди всегда делились с нами чем имели...

В одном селе нас застала пурга, засыпало все дороги. Мы застряли там на пару недель. Потом была ещё одна пурга, и мы застряли в другом месте. Фактически, эти задержки нас и спасли...
Наконец, когда уже пробили дорогу, мы пришли к Днестру, недалеко от Каменки. Нам стали попадаться знакомые молдаване. И они говорили, что нам в Каменку идти нельзя, потому что там евреев убивают. Оказывается, пока мы с мамой двигались, евреи вернулись. И вернулась моя сестра тоже. Сын той женщины, которая её приютила, вернулся с плена, и ей пришлось уйти. В Каменке собралось приличное количество евреев. Нам также рассказывали, что до этого приходил мой отец. Он даже не зашёл в дом, просто сидел на ступеньках. Интересовался у местных, не приходили ли мы. Больше его никто не видел. Как мы узнали потом, его расстреляли...

Где-то в феврале 42-го всех евреев собрали ночью, вырубили прорубь в Днестре и всех утопили. Нескольким семьям всё же удалось вырваться. Одна женщина рассказывала, что она искала мою сестру, чтобы забрать её с ними. Но как раз в этот вечер сестры не было. Как говорится, ей не было суждено, и её утопили вместе со всеми...

Известен случай, когда одна женщина перед тем, как её толкали в прорубь, ухватила румына за шею у утащила с собой под воду...

А когда подошли мы, то местные молдаване уже об этом знали. Они сказали, что нам нельзя возвращаться. И мы повернули назад, в сторону Украины...
Была очень суровая зима. Мы опять шли от села к селу, и таким образом хотели добраться до Крыжополя (Винницкая область). Там было очень большое гетто. И когда до Крыжополя оставалось километров 15, мы зашли в какой-то домик погреться. Там жил один старик. Он нас покормил. И сказал: "Зачем вам идти в такой далёкий путь с ребёнком? Лучше пойдите в соседнее село, Ольшанку, до него всего 7 километров." Мы послушались его совета, и когда пришли в Ольшанку, то оказалось, что там тоже есть евреи. Там испокон веков жили три брата с семьями. И беженцы. Там даже были наши земляки, три каменские семьи. Мы спросили у них, что нам делать, и нам посоветовали пойти к старосте. Когда мы пошли к нему, то он спросил, ничего ли у нас нет из ценностей, и сказал, что ничем не может нам помочь и сказал нам идти в Крыжополь. Но мама сказала, что она уже больше не может идти и решила на свой страх и риск остаться. И мы стали скитаться в этом селе. Оно оказалось очень большим. Там жили в большинстве своём довольно порядочные люди. Мы ночевали по разным домам. Мама помoгала хозяевам копаться в огороде. Становилось всё теплее. Одежда на нас уже поизносилась...
Один раз мы заблудились и случайно попали в центр села. Нас догнал сын старосты и сказал, что Шеф де пост (командир румынского жандармского поста) уже знает о нас, и либо мы сегодня уберёмся из села, либо нас арестуют. Мама сказала, что она больше не может никуда идти, и решила пойти сдаться в Примэрию (сельсовет). Когда мы пришли туда, мама была белая от страха. Мы сказали, что мы – евреи, и спросили, что нам делать. Нас послали к камому-то служащему, который заполнил анкеты и ознакомил нас с правилами. Мы обязаны были отмечаться у старосты каждый день утром и вечером. Нас должны были посылать каждый день по графику на работу.
И мы поселились в Ольшанке уже официально. Там было несколько домов в центре, где жили все евреи, человек 100 – 150. Дома были огорожены проволокой. Сапожники, портные и другие квалифицированные рабочие занимались своей работой. А тех, кто как и моя мама не имели рабочей профессии, посылали на сельхозработы. Я ходил вместе с мамой. По четвергам мама работала на румынском жандармском посту, находящемся в 5 километрах от Ольшанки в селе Вербка. Там постоянно что-то строили. То конюшню, то гараж, то столовую. Мама покрывала стены глиной...

- Что вы остальное время делали, как вы питались?

- Моя мама когда-то умела вязать чулки. В тот период людям не было что надеть. А у крестьян были овцы, шерсть. И мы стали вязать чулки. Вот этим и зарабатывали себе на жизнь. Я тоже научился вязать. И предложил маме делать также и кофточки. Мама не умела, но другие женщины показали мне как, и мы стали вязать кофточки. А потом меняли их на муку и продукты.

- В каких домах вы там жили?

- В селе было много пустых домов, некоторые же эвакуировались. Нам нельзя было выходить за огороженный проволокой участок. Когда приезжал офицер из Вербки, начинались проверки. А когда он уезжал, было поспокойнее.

- Не было ли случаев погромов со стороны местного населения?

- Нет, не было. В основной своей массе люди были очень порядочные и относились к нам с пониманием.

- Вы носили определённые знаки?

- Да, носили на левой стороне груди жёлтые шестиконечные звёзды, пришитые на чёрный кружочек. Мы их делали сами. Нам мама их сшила из кусочков кожи. А один человек сделал из двух-копеечной монеты такую красивую звезду, что она была похожа на Звезду Героя... У нас могли быть серьёзные неприятности, если мы не надевали эти звёзды.

В этом селе стояли восемь немецких связистов, которые ни во что не вмешивались. Всем командовали румыны. Но немцы требовали, чтобы к ним посылали на работу. Даже и меня один раз послали перебирать картошку. Однажды приехал румынский офицер и его задело, почему немцы забирают к себе людей на работу. Он собрал евреев, пиливших в этот день немцам дрова, и приказал их избить. На крики сбежались немцы и страшно поругались с румынами. Румынский офицер кричал, что он здесь хозяин, а немцы говорили ему, что какой он, мол, хозяин, когда немцы главнее... Вот такой инцидент был тоже...

Так мы и жили там до марта 1944 года, вплоть до нашего освобождения... Как-то утром к нам прибежали люди и сказали, что видели танки со звёздами. А к одной женщине ночью приходил сын – это была разведка Красной Армии. Но люди ещё как-то сомневались. Больше всего мы боялись того, что румыны уничтожат нас, когда будут убегать. Но в ту ночь, когда Красная армия стала наступать, румыны убежали настолько быстро, что никого не успели тронуть. Через пару дней пошли штрафные батальоны – оборванные, без формы. Мы никак не могли поверить, что это Красная Армия. А через несколько дней пошла регулярная армия. Они были в погонах, и мы их испугались, т.к. до войны военные ходили в петлицах, а о смене формы мы ничего не знали. Мы вышли за пределы гетто, свободно ходили по селу, общались с солдатами и радовались русской речи. Стали появляться солдаты-евреи. Они очень удивлялись тому, что мы спаслись, т.к. до сих пор не встречали выживших евреев на освобождённых территориях...

Мы подождали, пока потеплеет, и где-то под Пасху пошли домой. Мы находились всего в 25 километрах от Каменки. Но это был уже другой жандармский округ. И тем, кто остались там, пришлось значительно хуже, чем нам.

Мы вернулись домой. Наш дом был разрушен. Мы пошли в райисполком. Люди нас знали. Председатель помог нам с жильём...

- У вас была большая семья. Вы что-нибудь знали о ваших родственниках в период войны?

- Нет, в период войны мы ничего о них не знали. Когда мы уже вернулись, то узнали о гибели отца и сестры. Через некоторое время мы получили письмо на адрес сельсовета. Мой дядя, мамин младший брат, воевавший в Красной Армии, разыскивал нас. Вот так мы и связались с ним. Первое, что он мне прислал – это пара солдатских ботинок. Они, правда, были великоваты, но зато я уже мог выйти на улицу в грязь. До этого мне вообще нечего было надеть. Если еду мы хоть как-то ещё могли выменять или купить, то с одеждой была полная беда...

- А что стало с теми родственниками, которые остались в Каменке?

- Они все погибли... Моя бабушка, другие мамины родственники. Многих гнали по этапу. Люди умирали, замерзали, их расстреливали...

- В период когда вас освободила советская армия, как к вам относились офицеры-неевреи?Не было ли проявления антисемитизма?

- Нет, не было. К нам относились очень хорошо и даже с сочувствием. Мы не чувствовали неприязни. Был какой-то единый порыв. Мы были очень довольны свободой. А потом, когда уже стали мобилизовывать местное население, и они стали проходить через село, вот там уже были разные отщепенцы, которые ещё застали оккупацию. Они, до того, как приняли присягу, вели себя по разному. Некоторые были озлоблены, что их призывают в армию, ведь многие бежали из армии во время отступления.

- А не чувствовали ли вы проявления антисемитизма со стороны местных жителей, когда вы вернулись в Каменку?

- Нет, все притихли, многие боялись, ведь были суды. В Сороках, временной столице Молдавии (до освобождения Кишинёва), работал СМЕРШ. Судили старост, пособников румын, мародёров – их всех попересажали. И я помню, мама тоже выступала в суде как свидетель.


- Что было после того, как вы вернулись в Каменку?

- Мы начали потихоньку обустраиваться. Я пошёл в школу. Потом закончилась война. С каждым днём становилось легче, было снижение цен, потом отменили карточки. Я закончил семь классов, и поступил в техникум в Одессе.

- Много евреев вернулось в Каменку?

- Нет, очень мало, по сравнению с тем, что было до войны. Но потом начали возвращаться люди из эвакуации. И опять собралось много евреев. А потом люди потихонечку начали переезжать в города. Но наша семья осталась.

[moldova_azp]

Жена брата моей бабушки со своей мамой жили в Рыбнице. Из ее рассказов помню, что когда пришли немцы в 41-м они вышли их встречать. Рядом были и местные немцы с цветами. Евреев они не тронули, а расстреляли "своих" за предательство.
В 44-м перед приходом русских загнали их в барак и спешно отходившие румыны поручили молодому солдатику сжечь их заживо. Ему стало жалко и он их всех отпустил.

[steinchik]

Жена брата моей бабушки со своей мамой жили в Рыбнице. Из ее рассказов помню, что когда пришли немцы в 41-м они вышли их встречать. Рядом были и местные немцы с цветами. Евреев они не тронули, а расстреляли "своих" за предательство.
В 44-м перед приходом русских загнали их в барак и спешно отходившие румыны поручили молодому солдатику сжечь их заживо. Ему стало жалко и он их всех отпустил.

Простите, я не совсем понял, кого "их" загнали в барак?

Я вовсе не хочу подвергать сомнениям воспоминания Ваших родственников, но они не совсем совпадают с массой документированных свидетельств того времени.

[moldova_azp]

Жена брата моей бабушки со своей мамой жили в Рыбнице. Из ее рассказов помню, что когда пришли немцы в 41-м они вышли их встречать. Рядом были и местные немцы с цветами. Евреев они не тронули, а расстреляли "своих" за предательство.
В 44-м перед приходом русских загнали их в барак и спешно отходившие румыны поручили молодому солдатику сжечь их заживо. Ему стало жалко и он их всех отпустил.

Простите, я не совсем понял, кого "их" загнали в барак?

Я вовсе не хочу подвергать сомнениям воспоминания Ваших родственников, но они не совсем совпадают с массой документированных свидетельств того времени.

Возможно ее свидетельства тоже записаны в Яд Вашем, т.к. получает до сих пор от правительства Германии сумму.
Многие из их свидетельств не совпадают с вашей версией проявления человечности у отдельных фашистов.
Сама жена моей бабушки (39-го года) в гетто не была. В гетто была ее мать тетя Бетя со своей младшей сестрой Голдой. А ее прятала у себя одна молдованка. Она жила под полом всю войну. Когда не было немцев она выходила играть с хозяйскими детьми во двор, а чуть что сразу в погреб.
Еще был такой случай, который не вписывается в вашу теорию. Как то раз к ним днем зашел немец, видно без стука, т.к. никто не успел предупредить. Тетя Геня завязывала шнурки и не видела его. На немецком он спросил типа что не можешь завязать? А она поняв суть по-детски ответила на идиш Чертовы шнурки.
Хозяйка дома побелела и сильно прижав ее к себе молчала (боялась расстрела и за своих детей). Немец лишь показал чтобы хозяйка взяла табуретку и пустила ее на дрова, т.к. очень холодно детям в доме.
За ней из карателей так никто и не пришел.

[moldova_azp]

Еще пару воспоминаний из Рыбницкого гетто.
Красный Крест присылал помощь туда, так при ее распределении возникали конфликты между советскими и румынскими евреями. Кому предназначена была Вам лучше знать. Полученную помощь (особенно мыло) охотно покупали местные молдоване.
Евреев из гетто отправляли на работы. Вроде даже колючей проволокой территория не была огорожена. О массовых расстрелах во время войны из этого гетто мне не рассказывали (может не хотели ребенка пугать), но перед приходом советской армии начали уничтожать евреев.
Возвращаясь к вашему скептизу. Румын не стал сжигать сарай с людьми и выпустил всех "с того света". Видно, как и тот немец, о котором писал выше, не хотел брать грех на душу.
А в июле 41-го в Оргееве мою старенькую прапрабабушку просто бросили умирать в туалет, а дядю бабушки убили его же ножницами за то, что пытался защитить свою дочку. И еще 17 родственникам не повстречались такие фашисты и их судьба не известна до сих пор.

[steinchik]

Еще пару воспоминаний из Рыбницкого гетто.

Огромное спасибо! Я думаю, что вы сделаете очень большое дело, если систематизируете все эти воспоминания и запишите их. Это очень важно и для нас, и для потомков!

[moldova_azp]

Сама жена БРАТА моей бабушки (39-го года) в гетто не была.

Если бы пару лет назад наткнулся на ваш сайт, то многое смог поведать. А так люди той эпохи уходят из жизни слишком быстро.

[rimty]

"Ассоциация бывших депортированных в Транснистрию"

Идентификационный документ выдан в Бухаресте в 1947 году.
Не могу разобрать название лагеря в Транснистрии, (в который обладатель документа
был депортирован)

[steinchik]

Блюма Зоммерштейн описывает выселение из Бессарабии в Транснистрию: из лагеря Секуряны на пароме в Могилев-Подольский, и из Могилева-Подольского пешком в село Носкивцы. По дороге из Могилева-Подольского немцы-охранники убили ее бабушку и маму.
http://youtu.be/RbH5VXpgaxw

Ида Барлам описывает принудительный труд и смерть в Транснистрии. Евреев как местных, так и выселенных в село Попивцы из Бессарабии использовали на сельскохозяйственных и строительных работах. Когда таких работ не было, румыны изобретали для них бессмысленные работы: например, перетаскивать камни с места на место. От голода и болезней в 1942 году умерли сотни изгнанников из Бессарабии, оказавшихся в селе Попивцы.
http://youtu.be/wafIeJl047c

Свидетельство Мирьям Шустер о депортации евреев Румынии в Транснистрию и о трудовых лагерях
http://youtu.be/2jvnt_-WJCY

Свидетельство Эстер Гельбельман о трудовых лагерях и убийстве евреев в Транснистрии
http://youtu.be/BZYfPWeDXNI

[steinchik]

Julius S. Fisher. "Transnistria: the forgotten cemetery"

Юлиус С. Фишер. "Транснистрия: Забытое кладбище", 1969 год
Сокращённый перевод с английского Давида Розенфельда, 2002 год

ВВЕДЕНИЕ
Транснистрия была географической уродиной. Выделенная из состава Украины провинция была образована в бытность Иона Антонеску диктатором Румынии в начале войны Германии и её союзников против Советского Союза летом 1941 года. Она включала в себя территорию между Днестром и Бугом в самой южной части Украины. Весь период существования провинции продолжался два года и семь месяцев с 19 августа 1941 года - после того как советские войска покинули её - и до 20 марта 1944 года, когда Красная Армия снова отвоевала её.
Сегодня это - бесследно исчезнувший исторический призрак. Но в еврейскую историю он вписан кровью и слезами и никогда не будет забыт. Ужасы непродолжительной истории Транснистрии не поддаются описанию: варварские, омерзительные акты зверства, бессердечие, грабёж, пытки, каннибализм, хладнокровное уничтожение беззащитных жертв. Транснистрия - символ геноцида.
При Гитлере и нацистском движении миссией немцев было истребление расы или групп людей. Нацисты заранее планировали свои акции, разрабатывали стратегию, подготавливали инструкции и методики массовых убийств. На крупных химических заводах они производили смертоносные яды и проверяли их действие; эксперты по уничтожению (Адольф Эйхман, Дитер Вислицени, Курт Бехер и др.) направлялись из страны в страну для выполнения "заданий".
В своей дьявольской работе немецкие нацисты оставались верными себе, своей системе, поистине непревзойдёнными в своей основательности, систематичности, жестокости.
Румынский геноцид имел другой характер. Диктатор Ион Антонеску был сумасшедшим, подобным Муссолини и Гитлеру, но без их качеств лидера, во-первых, и - железной воли, во-вторых. Тщетно добиваясь поддержки политических партий Румынии, он действовал особняком. За его высокопарными фразами и декларациями не было реальной силы или организации. Он издавал свои указы о депортации и уничтожении евреев без какого-либо чёткого плана и руководства. В следовавших затем беспорядках и хаосе все злодеи были бесконтрольными. Каждый губернатор, префект, клерк, каждый военный или даже гражданский чиновник мог поступать согласно своей прихоти, как ему заблагорассудится. И они действовали с невообразимой алчностью, жестокостью и садизмом.
В жалком стремлении следовать примеру немецких коллег они избивали свои жертвы дубинками, истязали их, заставляли раздеваться, запирали в вагонах для скота, морили голодом или доводили до смерти изнурительной работой. Но румыны внесли и собственный "вклад" в изобретение особых мер: марши в зимнюю стужу людей, раздетых догола или закутанных в газеты; массовое изнасилование женщин и девушек; и самое ужасное - сожжение заживо 20 000 евреев в Одессе.
Транснистрия стала кладбищем более чем 200 000 евреев. Её история мало известна даже тем, кто занимается изучением этого периода. Данная книга - попытка представить некоторые события трагедии - некоторые события; все остальные потеряны навсегда. Вся история не будет известна никогда.

ДИКТАТУРА АНТОНЕСКУ
Как и большинство фашистских лидеров, Ион Антонеску прошёл путь от тюрьмы до власти. Он не был политическим лидером. Он сам говорил: "У меня нет политической партии, нет политических последователей. Я не знаю, кому какую должность поручить в каком департаменте". Он принял звание маршала и помпезный титул "Лидер страны". В правительство вошли его преданные друзья - Михай Антонеску (не родственник), несколько генералов армии и лидеров Железной гвардии. Он провозгласил Румынию "легионерным государством".
Наступила пора жестокого террора. В январе 1941 года погромы прокатились по всей стране. В Бухаресте террор достиг наивысшего предела, когда нескольких евреев приволокли на бойню и обезглавили гильотиной. Легионеры экспроприировали фирмы евреев. В дальнейшем имели место противостояние, стычки, разрыв между Антонеску и главой легионеров. Румыния была полностью закабалена немцами. Количество оккупантов достигло 500 000.
Началось восстание легионеров, произошли столкновения между силами диктатора и легионерами. Легионеры грабили еврейские дома, пытали и убивали их обитателей, уводили в лес и расстреливали. Восстание легионеров было подавлено. Ион Антонеску стал единоличным правителем страны. 22 июня 1941 года Германия начала войну против СССР. В течение четырёх лет судьба Румынии была в руках этого диктатора. Импульсивный и эмоциональный человек, он не был фанатиком железной нацистской идеологии. Он любил свою страну с преданностью солдата, готового в любой момент пойти за неё даже на фронт.
Он не колебался, уничтожая еврейское население. Хотя, похоже, добро и зло боролись в этом человеке. Он напоминал средневекового экзекутора, который, прежде чем убить жертву, просил у неё прощения. Он отстоял 16000 черновицких евреев от депортации и, таким образом, фактически спас им жизнь. Тремя годами позже он уже сожалел об этом акте милосердия. Творя свой суд, он уверял: "что касается его - так он ни одного еврея не оставил бы в Румынии". Во время правления Антонеску "только" 300000 евреев были обречены на смерть. Должны ли мы быть благодарны убийце сотен тысяч людей за то, что он не убил больше?

МАССОВЫЕ УБИЙСТВА
22 июня 1941 г. Гитлер напал на Советский Союз. Румынское наступление началось 11 днями позже. Антонеску заявил министрам своего кабинета в первые дни войны: "Рискуя, что некоторые традиционалисты среди вас не поймут меня, я - за насильственную эмиграцию еврейских элементов Бессарабии и Буковины. Они должны быть переправлены за границу. Мне безразлично, будем ли мы выглядеть в истории, как варвары. Более удачного момента никогда не существовало в нашей истории. У вас есть мои приказы. Я прошу вас быть беспощадными. Слюнявость, сюсюканье, философский гуманизм здесь не уместны. Давайте воспользуемся преимуществом данного исторического момента и очистим землю Румынии и нашу нацию от всех напастей, которые сыпались на нас в течение столетий.
Я говорю вам - тут нет закона! Поэтому без лишних формальностей, при полной свободе действий, отбросив осторожность, если нужно - стреляйте из автоматов!"
Антонеску обозначил свою политику следующими словами: "Таким образом, я предоставлю возможность совершать массовую резню. Я отсиживаюсь в своей крепости, после завершения массовых акций я восстанавливаю порядок".
Приказ № 193-941, изданный начальником штаба 4-й румынской армии, гласил: "Вражеские агенты пытаются совершать акты саботажа, снабжают врага информацией, даже убивают отдельных воинов. Еврейское население принимает активное участие в этих акциях. Мы требуем быть безжалостными по отношению к этим преступникам".
3 июля 1941 года Румыния начала своё наступление. В тот же день румынские части вошли в Чудей, городок вблизи границы. Ими командовал майор Валериу Карп, который годом раньше, во время румынского отступления перед наступавшей советской Армией, приказал уничтожить 36 евреев в этом самом городке. В своём садизме он дошёл до того, что заставлял даже солдат-евреев стрелять в своих собратьев. Его собственная дочь активно участвовала в убийствах. Теперь, вернувшись на арену своих прежних преступлений, он приказал уничтожить 450 из 500 евреев. Остальных загнали в гетто. Так же вела себя вся румынская армия по мере своего продвижения. 4 июля она заняла город Сторожинець, и в нём были убиты 200 евреев. В Ропсее солдаты использовали членов семьи Хасс в качестве живых мишеней, чтобы практиковаться в стрельбе. Маленькая девочка из этой семьи, ещё не убитая, просила солдата пустить в неё пулю - и получила её. В городах Стэнешть, Джадова Ноуа, Джадова Веке женщин изнасиловали, мужчинам отрезали бороды, многие были убиты. Из 400 местных евреев Костешти и Глиница в живых осталось лишь 40. Еврейского хирурга доктора Зальцмана позвали ассистировать при родах румынской женщины. После того, как он принял ребёнка, отец женщины избил его, и румынский офицер выстрелил в него. В отчаянии доктор пытался покончить с собой.
Напрасно евреи города Херца искали спасения в своей синагоге. 5 июля претор приказал схватить 100 из них и уничтожить. В тот же день в Вийните, местонахождении святого Хагера, раввинской династии и почитаемого центра еврейской жизни, был убит 21 еврей. В близлежащем городке Росточи были уничтожены все евреи, кроме десяти.
Ужасающим событием этого чёрного дня, 5 июля, было вступление румынских воинских частей в город Черновцы, столицу Буковины, где еврейское население составляло 50000 человек. Румыны сразу же окружили и начали грабить еврейскую часть города, убивая сотни евреев. На следующее утро с прибытием основных сил стартовали массовые убийства, проводимые совместно румынскими и немецкими солдатами. Румынские войска при поддержке войск СС под командованием Олендорфа систематически проникали в дома, продвигаясь от улицы к улице, убивая молодых и стариков, мужчин, женщин и детей. В течение 24 часов число жертв достигло 2 000.
Гестапо арестовало 400 ведущих евреев Черновцов, в их числе - Главного раввина доктора Марка. В течение двух дней жертвы подвергались бесконечным пыткам. Немцы открыли огонь по большой синагоге и повели доктора Марка на верхний этаж Дворца культуры, чтобы он оттуда наблюдал душераздирающий "спектакль". Потом раввина и других заключённых доставили на берег реки Прут и расстреляли.
Полицейские подразделения гнали 300 евреев к полицейскому управлению, где женщин обыскивали, искали драгоценности, затем отпускали домой.
Мужчин оставили на 5 дней, освободили за выкуп - по 40-50 долларов за каждого человека или за эквивалентные драгоценности. Оставшаяся часть Северной Буковины была оккупирована спустя несколько дней. И массовые убийства продолжались. Количество убитых составило: в Косман - 27, в Зониаке (Звиниоче) - 130, в Рапужнець - 32. Войсковые части оккупантов, продвигаясь на восток в направлении города Хотин, 2 июля заняли город Новая Сулица, в котором убили 800 евреев, а оставшихся в живых заключили в гетто. 4 дня спустя вновь назначенная власть приказала изгнать 60 евреев из гетто и уничтожить их. В тот же день остальные румынские соединения достигли Единець, где образовали большой концлагерь для евреев. Вступившие румынские солдаты устроили расправу над 500 евреями; побросали убитых в три массовые могилы и затем расстреляли и копателей ям. В течение следующих 5 дней было убито 12 евреев в городе Липкань и 40 - в Ленкэуць. В Чепелеуць была истреблена вся еврейская община (160 человек).
Прокатившиеся страшные акции происходили на северном участке румынского фронта. Подобные зверства совершались и на центральном направлении фронта. В начале июля были оккупированы район Бэлць (Бельцы) и его одноименный центр. Накануне немецко-румынские самолёты разрушили три четверти города Бэлць. Ежедневно в 4-5 часов пополудни самолёты сбрасывали на дома зажигательные бомбы. Охваченные огнём, дома горели ночью, как громадные факелы. В эти дни многие евреи бежали в соседние города (Влад, Таура Веке, Таура Ноуа), в которых потом румынские войска грабили, насиловали женщин и девушек, убивали мужчин.
Такие омерзительные акции в этих городах вызывали возмущение даже у немцев. 8 июля румынское подразделение собрало 50 евреев в городах Таура Ноуа и Таура Веке. Ограбив их, они приказали им лечь лицом в грязь и расстреляли их. Майор Рэнк из главного штаба 9-й немецкой армии послал румынскому начальнику штаба документы об этих преступлениях и предупредил начальников штабов, что "такое обращение наносит урон престижу румынской и немецкой армий в глазах мирового общественного мнения". Подобные послания были, однако, исключением, а не правилом для немецких военных.
9 июля отряды 9-й германской армии заняли Бэлць. Бежавшие евреи начали возвращаться в город - и их заключили в два гетто, созданные по приказу немецкой военной полиции, которую возглавили полковник Коллнер и капитан Праст. Одно гетто было во дворе банка Молдовы, другое - в тюрьме.
11 июля 1941 вечером под предлогом, будто они стреляли в немцев, 10 евреев забрали из гетто и убили. Между тем по приказу капитана Праста был создан административный комитет гетто, во главе его стал Бернард Вальтер, бывший помощник мэра города Бэлць и президент Торговой палаты. Этот комитет создали для того, чтобы он заботился о продовольственном снабжении и санитарных условиях в лагере (гетто). 15 июля пополудни членов комитета вызвали в немецкую полицию, где капитан Праст потребовал список коммунистов для расстрела. И добавил, что если список не будет выдан ему, то евреи, в первую очередь все члены комитета, будут убиты.
Комитет, солидарный с президентом, без колебаний отказался выдать нацистам своих, после чего Праст арестовал их. Затем их обыскали, ограбили, и они были препровождены один за другим во двор банка Молдовы. Их вели под конвоем, перед глазами охваченных ужасом членов их семей и других евреев, к забору в конце двора. У забора члены комитета оставались полчаса, там их пытали немецкие солдаты, издевались над ними, фотографировали. Группу заложников завели в подвал банка, где они рвали на себе волосы, молились, кричали, бросались к ногам палачей.
Около 8 часов вечера на грузовиках их повезли в Слободзия-Бэлць, где находился карьер (каменоломня). Их разделили на группы по 15 человек и заставили копать могилы для себя. Когда могилы выкопали - их заставили лечь на землю лицом вниз. Каждый получил пулю в затылок. Одни погибали сразу, другие обращались к убийцам и просили ещё пулю. Умерших должны были закапывать те, кто ещё был жив. Один-единственный, кто избежал расстрела в этой группе, был Бернард Вальтер. Имея много друзей в кругах румынских властей, он остался жив благодаря усилиям преданного ему начальника румынской полиции.
15 июля ночью 20 других заложников были расстреляны под выдуманным предлогом, будто они стреляли в немцев. Наконец, немецкие войска и гестапо покинули Бэлць. Евреев передали в распоряжение румынского майора Иону Граду. Он переправил узников гетто в лес вблизи Рэуцел. В разрушенном сарае, окружённом колючей проволокой, обнажённых заключённых охраняли солдаты. Там многие узники умерли. Позднее из лагеря Рэуцел оставшихся в живых евреев депортировали в Маркулешть, а оттуда - Транснистрию.
Трагедия мучеников гетто города Бэлць - это лишь часть той катастрофы, которая имела место в действительности в этом районе. Еврейское население этого района, согласно переписи 1930 года, составляло более 31000 человек. 17 июля 1941 года генерал Ион Топор доложил штабу армии, что численность оставшихся евреев 3 841 и ещё 5000 на пути в Бэлць. Эти данные показывают, что более 20000 человек погибли. Некоторые бежали в Россию; так как советские войска быстро отступали, то число их не могло быть велико. Следовательно, говоря, что 17 - 18 тысяч были убиты, мы не преувеличиваем.
В местечке Маркулешть, Сорокского района, процветавшая сельскохозяйственная колония была разрушена. Созданная Еврейской ассоциацией колонистов, она насчитывала 2 300 фермеров и имела развитое стабильное хозяйство. 8 июля румыны оккупировали город, собрали евреев, объявили их заложниками и убили 18 из них, включая раввина. Последовала общая резня в течение 4 часов. Были убиты 1 000 человек. Солдаты продолжали безумное кровопролитие в местечках Флорешть, Гура Каменка, Гура Кэйнарий. Число жертв невозможно определить. В Климауць - примерно 300. 17 июля румыно-немецкие войска вступили в Кишинёв - столицу Бессарабии с еврейским населением свыше 50000. Были уничтожены тысячи и тысячи евреев, среди них и возглавлявший городскую еврейскую общину пожилой раввин Ю. Л. Цирельзон.
В конце июля 1941 г. Северная Буковина и Бессарабия - территория, на которой проживало более 276 000 евреев - была занята немецкими и румынскими войсками. Массовые убийства этого периода подходили к концу. Продвижение румыно-германских армий было таким быстрым, события развивались столь стремительно, а ужас столь парализующим, что не возникало ни возможности, ни желания заниматься описанием всех происходящих событий. Для этого не было и физической возможности. Переживших кровавые бани, изгнанных из своих домов евреев концентрировали в гетто и отправляли в ссылку, в условия, где даже мысли о том, чтобы послать кому-то сообщение или вести и хранить дневник были невозможны. Вся история массовых убийств не будет раскрыта никогда.

ДЕПОРТАЦИЯ
Вскоре узников гетто начали под конвоем переправлять в восточном направлении. Позади остались их дома - уже ограбленные или которые ещё будут ограблены населением и властями; их умолкнувшие синагоги, пустые школы и заброшенные кладбища. Толпы обреченных людей, группа за группой, шли по дорогам Северной Буковины и Бессарабии. Из деревень их гнали в города, ставшие "пунктами концентрации". Затем - к Днестру (в Румынии его называют Нистру), по другую сторону которого простиралась бескрайняя равнина Украины. Это была часть той земли, заключённой между Днестром и Бугом (и известной в течение трех лет как Транснистрия), куда и были изгнаны, в конечном счете, евреи. Мосты, ведущие из Бессарабии в Транснистрию, стали "пунктами перемещения", через которые "вышвыривали из страны" евреев.
Массовая депортация осуществлялась в три фазы. В июле 1941 года поступил приказ о депортации евреев из Северной Буковины и Бессарабии. Их выселение закончилось в середине ноября. К этому времени в этих двух провинциях оставались только те евреи, которые были сконцентрированы в трех городах: в Черновцах - 50000; в Сторожинцах - 2000 и в Кишинёвском гетто - 10000.
8 октября Антонеску приказал выслать евреев из этих трех городов, а также евреев Южной Буковины и Дорохойского района. Их высылка завершилась к концу декабря. Однако в последний момент 20000 евреев Черновцов получили разрешение остаться. Из них 4000 впоследствии были эвакуированы во время третьей волны депортации в июне 1942 года.
Самые первые группы, гонимые к Днестру, составляли бессарабские евреи, жители близлежащих местечек и сёл.
8 июля инспектор жандармерии Бессарабии приказал собраться отдельно всем сельским евреям. Шестнадцатью днями позже 25 000 евреев севера Бессарабии были переправлены в город Кослар в Транснистрии. Всё, что они испытали до наступления этого дня, неизвестно. Некоторые зафиксированные факты свидетельствуют о том, что они многое претерпели.
Евреев, уцелевших в районе Хотина, этапировали и над ними издевались по дороге конвоиры - солдаты и юнцы-допризывники. В селении Романкауць они останавливались, чтобы насиловать женщин и девушек. Эти 25 000 жертв были первыми из доставленных в Транснистрию. На Севере Буковины самые первые высылки начались в Сторожинецком районе. В начале июля в городе Сторожинец было три гетто. Местных евреев- мужчин поместили отдельно в школе, а женщин - в приюте, в то время как 2 500 евреев из окрестных деревень согнали в синагогу. Им всем запрещалось покидать указанные места. Они не могли покупать себе какие-либо продукты питания; многим приходилось питаться одной травой. Начальник полиции полковник Александреску мучил и избивал их.

ЛАГЕРЯ
Поскольку невозможно было всех евреев сразу "швырнуть" через Днестр, власти решили устроить для них в Бессарабии лагеря, в которых их будут содержать до начала эвакуации. В августе месяце 1941 г. в Бессарабии были следующие лагеря:

Уезд Бэлц: г. Лимбений Ной - 2634 человек, г. Рышкань - 3072 человек, г. Рэуцел - 3253 человек.
Уезд Сорока: г. Вертужень - 22969 человек.
Уезд Хотин: г. Секурень - 10400 человек, г. Единець - 11762 человек.
Уезд Лэпушна: г. Кишинёв - 10400 человек.
Общее количество - 64446 человек

Лагеря фашистской Европы внесли свой вклад в несмываемый позор человеческой истории. Преступники ответственны и за попытки сокрытия условий, которые преобладали в лагерях, за действия, совершенные в них. Румыния была единственной страной, где официальная корреспонденция давала отчёты, хотя бы частично соответствующие реальной ситуации.
Условия в Кишинёвском гетто не отличались от других лагерей. Кишинёв был столицей Бессарабии. В 1940 году еврейская община города насчитывала 50 603 человека. Этот большой центр еврейской жизни и просвещения возглавлял пожилой Главный раввин И. Л. Цирельзон, всемирно известный ученый, член Румынского Сената, в котором он в течение многих лет бесстрашно и решительно боролся с антисемитизмом.
17 июля 1941 эта процветавшая община была разорена, опустошена кровопролитием, организованным немецкими и румынскими войсками. Оставшихся в живых 10 311 человек изгнали из домов, им позволили взять с собой лишь то, что они могли нести на своих плечах. Они были загнаны в гетто и втиснуты по 20 - 40 человек в комнату в разрушенных бомбёжкой домах Им не разрешали покидать гетто. Солдаты и офицеры грабили их. Капитан И. Параскивеску за 15 дней службы в гетто устроил у себя дома настоящий базар восточных ковров, наборов китайского фарфора и т.п.
Жизни евреев зависели от прихоти угнетателей. 1 августа немецкий офицер потребовал 250 мужчин и 200 женщин для работы. Среди мужчин он выбрал лиц с высшим образованием, среди женщин - при помощи монокля - красивых. Вечером того же дня 39 человек вернулись и сообщили, что все остальные убиты. Евреев из гетто послали для закапывания общей могилы.
Неделей позже румынский дорожный инспектор забрал 500 евреев для работы; 200 возвратились измученными, калеками, об остальных никто больше ничего не слышал.
Развращенности убийц и преследователей противостоял героизм еврейских жертв. Адвокат Шапиро (его имя не упомянуто) проявил удивительную изобретательность: он достал униформу армейской офицера, в которой вылетел на военном самолете в Бухарест, чтобы попытаться предотвратить депортацию своих собратьев. Его усилия, однако, были безуспешными. Останься он в столице - возможно, oн сохранил бы свою собственную жизнь. Но он вернулся в гетто - и погиб вместе с тысячами своих соплеменников.

ПОМОЩЬ, РЕПАТРИАЦИЯ И ПОПЫТКИ СПАСЕНИЯ
Люди по-разному проявляют себя в трудные времена, в критических обстоятельствах: герои, которые отдают свои жизни для спасения других - с одной стороны, и предатели - с другой стороны. Имя кишинёвского "адвоката Шапиро", совершившего фантастический полёт в Бухарест с целью помочь собратьям, избравшего возвращение в гетто и гибель вместе с ними; имена могилёвских и шаргородских врачей, которые во время эпидемии жертвовали собой в больницах; имя такого бесстрашного борца и защитника своих собратьев, как Вильям Фильдерман, - не забываемы и сегодня. Были, однако, среди евреев и самые низкие негодяи. Одним из них был д-р Н. Гингольд, президент Еврейского Центра Румынии.
Ион Антонеску, следуя нацистским образцам, распустил национальные организации, действительно представлявшие еврейство страны (еврейский совет Румынии - ЕСР, Федерацию синагог), и создал еврейский центр (ЕЦ) под руководством раболепствующих трусов, предававших своих товарищей ради собственной выгоды. Позиция Гингольда ни в каком вопросе не была более отталкивающей, чем в вопросах помощи депортированным.
С самого начала д-р Гингольд придерживался мнения, что акция помощи депортированным должна быть отложена до тех пор, пока её идея не будет согласована с правительством; а правительство считает их врагами страны, и такое отношение должно быть ко многим евреям. Каждый, кто занимается оказанием помощи депортированным, берёт на себя весьма серьёзную персональную ответственность и рискует. Эта позиция, конечно, не разделялась подлинными еврейскими лидерами. В результате их работы 10 декабря 1941 года было одобрено решение ЕЦ (первоначально Федерации синагог, распущенной вскоре) послать помощь депортированным. Это было одним из достижений, прежде всего, в эти апокалипсические дни, когда официальная политика была направлена на уничтожение евреев.
Д-р Зиммер сформировал в ЕЦ комитет помощи в составе себя самого, А. Швефельберга, Фреда Шарага и д-ра Е. Костинера. Д-р Гингольд вынужден был принять во внимание эти обстоятельства. Однако он сохранил за собой право контролировать и подписывать корреспонденцию комитета. Он в полной мере пользовался этим правом. Были случаи, когда некоторые письма неделями ожидали его подписи. Эта политика промедления значительно затрудняла акции комитета и погубила множество евреев.
Комитет помощи обращался к евреям Румынии за деньгами и вещами. Нельзя было ожидать особенно значительных взносов, поскольку евреи были доведены до нищеты различными "румынизированными" постановлениями. Они должны были сдавать часть своей одежды на военные нужды, вносить большую контрибуцию в счёт национального военного займа и в дополнение платить непомерный налог, в сумме составлявший 4 миллиарда лей ($8 000 000).
Было принято решение, что надо увеличить на 15% налог в фонд помощи депортированным. Так было собрано 110 миллионов лей на благотворительные цели, но беспринципный д-р Гингольд выделил только 16,626 млн. на эти цели.
Работа комитета помощи в таких условиях достойна восхищения.

Данные о помощи узникам лагерей следующие:
Наличные - 79462000 лей
Наличные для отдельных лиц - 81669000 лей
Питание - 24000000 лей
Медицина - 14458000 лей
Всего - 199589000 лей (около 400 000 дол.)

Были посланы: одежда стоимостью 270 844 лей (5400 дол.); тонны соли, угля, оконного стекла; а также старьё, верёвки, гвозди, лопаты и различные инструменты для ремесленников.
В тот же период был сформирован другой комитет помощи, в который вошли Бертольд Собель, Сало Шмидт и другие. Его казначеем был Траян Покопович, занимавшийся подпольным сбором суммы, эквивалентной 200 000 дол. Они поддерживали и высланных в Транснистрию, и обнищавших евреев Черновцов.
Сумма, поступившая от американских еврейских организаций, была сравнительно небольшой - 25000000 лей (50 000 дол.).

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РУМЫНИЮ
Еврейские лидеры сосредоточили свои усилия на возвращении в страну сирот. Они просили разрешения репатриировать 5 000 сирот, лишённых как обоих, так и одного из родителей. Д-р Гингольд рекомендовал репатриацию только тех сирот, которые лишены обоих родителей. 12 ноября 1943 г. международная комиссия решила удовлетворить предложение Гингольда; в начале 1944 года она объявила о намерении разрешить возвращение 2 500 сирот.
6 марта 1944 года группа, состоящая из 1 846 сирот, прибыла в город Яссы, и их разместили в различных общинах.
Весной 1944 года Ион Антонеску больше не сомневался в исходе войны. Глядя на карту, он сказал своему приближённому, шефу секретной полиции:
"Смотри, Кристеску, это не фронт, это - катастрофа". Сейчас он, почти как год спустя Гиммлер, искал способы сокрытия совершённых им тяжких преступлений. Отменив свой приказ от 27 января 1944 года о запрещении репатриации, он приказал 14 марта репатриировать всех депортированных евреев. Но было слишком поздно. Большое русское наступление, начатое 10 марта под Уманью, привело в последующие недели к очищению всей территории Транснистрии от оккупантов.
Один из еврейских комитетов, выехавший из Бухареста для оказания помощи в репатриации погибающих ссыльных в Могилёве, не смог добраться до этого города. Другому комитету спасения удалось достичь Балты и вернуть в страну 2 518 депортированных. Всем им разрешили вернуться в свои дома, кроме 563 обитателей Вапнярки, интернированных в Тыргу-Жиу.

Результаты усилий по спасению следующие:
Репатриировано сирот - 1 846 чел.
Репатриировано евреев Дорохоя - 1 500 чел.
Репатриировано выживших из поселившихся в России - 70 чел.
Репатриировано из Балты - 2 518 чел.
Репатриировано из Вапнярки - 410 чел. (17 из 427 были задержаны)
Всего - 6 344 человека


ЗАБЫТОЕ КЛАДБИЩЕ: ЗЛОВЕЩАЯ СТАТИСТИКА
Транснистрия стала кладбищем для более чем 200 000 румынских и русских евреев. Сейчас представим подробнее зловещую статистику этой чёрной главы в истории нашего столетия.
Согласно переписи населения Румынии 1930 г., а также от 6 апреля 1941 г. и от мая 1942 г., численность евреев Буковины и Бессарабии в 1930 г. составляла 301 886. В 1940 г. их численность была ненамного меньше. Часть из них бежала вместе с отступавшими русскими, многие были убиты, остальные депортированы, за исключением 16 000 евреев Черновцов. Прокатились три волны депортации: с 12 сентября по 10 ноября 1941 г., с 9 октября по 31 декабря 1941 г. и в последующий период. Сразу же после начала русско-германской фазы второй мировой войны, 22 июня 1941 г., евреи Бессарабии (кроме кишинёвских) и Северной Буковины (т.е. северная часть района Радауц и весь Сторожинецкий район, кроме города Сторожинець) были изгнаны и сконцентрированы в трёх лагерях в Бессарабии. С 12 сентября по 10 ноября они были депортированы из Бессарабии в Транснистрию (первая волна). Новая перепись, проведенная перед началом депортации, показала, что в лагерях Единець, Секурень и Вертужень находилось 54 028 евреев.
Во время второй волны были депортированы евреи Кишинёва, города и района Черновцов и Южной Буковины (районов Сучава, Кымпулунг, Радауц и Дорохой). Из кишинёвского гетто были высланы около 10 400 человек. Из всего еврейского населения города Черновцы и его окрестностей, составлявшего 49 500 человек, депортировано около 29 500; Из города Сторожинець депортировано 2000 евреев; из еврейского населения районов Сучава, Кымпулунг, Радауц, общей численностью 18 180, был депортирован 17 961 человек вмеете с 11 547 из района Дорохой.
Последние депортации в июне 1942 года включали 4000 евреев из Черновцов; из Тыргу-Жиу, тюрем и других мест сослали в лагерь Вапнярку 1046 человек; 1l72 человека депортированы в другие местности. К ним надо добавить 8 500 жертв из 25 000 конвоируемых румынами в Транснистрию 25 июля 1941 года, но пригнанных обратно немцами 17 августа 1941 г. Общее количество евреев в период последних депортаций (октябрь - декабрь 1941 г.) составило 140 154.
Необходимо подчеркнуть, однако, что фактическое число депортированных было намного больше. Невозможно определить, даже приблизительно, сколько тысяч погибло в лагерях Единець, Секурень и Вертужень в период с 22 июня по 12 сентября 1941 года, и сколько сотен расстреляно по дорогам из этих лагерей через "ворота" в Транснистрию.
16 сентября 1943 года генеральная инспекция румынской жандармерии представила министерству внутренних дел Румынии подробный отчёт о лагерях Транснистрии с описанием ситуации по состоянию на 1 сентября 1943 г. Надо учесть, что за семь месяцев, прошедших после указанной даты, вплоть до освобождения 20 марта 1944 г., много узников умерло. Другие, например, партизаны Бершади и некоторые обитатели Вапнярки, были убиты. Всё же указанный отчёт даёт наиболее полное представление о количестве депортированных и жертв в предшествующие месяцы.
Данные отчёта жандармерии показывают, что в различных лагерях Транснистрии был 50 741 заключённый и 1 656 в лагере Вапнярка, всего 52 397. Учитывая, что 140154 были депортированы, приходим к неизбежному выводу: погибло 87757 евреев Румынии. Из местных евреев истреблено 130000 человек: 20 000 в Одессе, 48000 в Богдановке, 18000 в Доманёвке, 4000 в Акмечетке и 40000 в Березовском районе эсэсовцами |генерала Отто Олендорфа.
Таким образом, 217 757 евреев было уничтожено на огромном кладбище Транснистрии.
Следует ещё установить ответственность за совершённые преступления.
Из общего числа депортированных в Транснистрию немцы убили в Баре 12000; в Гайсине - 1230; в Ладыжине - 3000; в Раштадте - 1000; в Печоре - 1250; в Мостовом - 120; в Тульчине - 200; всего - 18800. Кроме того, немцы убили 40 000 местных (советских) евреев, итого 58000 в этом регионе. Они также уничтожили большое число бессарабских евреев в Сказинцах.
Из общего количества 87 757 погибших румынских евреев 18 800 убиты немцами; румыны убили 68 957 румынских евреев. Так как они уничтожили 70 000 советских евреев, то ясно, что румыны истребили 138 957 евреев в Транснистрии.
Ссылка на давление немцев не освобождает Антонеску и его палачей от ответственности и не смягчает их вины. Надо ещё только напомнить о героическом сопротивлении Болгарии, Дании и Финляндии, спасших еврейское население этих стран от трагической участи. Таким образом, хотя главная ответственность ложится, конечно, на правительство национал-социалистов Германии, режим Антонеску предстаёт как соучастник самых чудовищных преступлений в истории.

[Isaac]

В Израиле сокращенная статья перевода этого автора появилась где-то год назад, и я хотел ее выложить, но все никак руки не доходили. Хорошо, что она появилась на сайте. Очень интересные даннные приводит автор, особенно занимателен анализ отношения местного населения к происходящему.

[steinchik]

Клара Жигня (доктор истории), 2002 год

Из истории бессарабских евреев в годы Холокоста

О Холокосте пишут много - воспоминания, романы, стихи, публицистические очерки, серьезные научные исследования. Специальный курс по изучению Холокоста включен в учебные программы школ и вузов многих стран. В последние годы немало публикуется и в СНГ - в России, Украине, Белоруссии. К сожалению, в Молдове сложилась особая ситуация. За исключением давней статьи И. Левита, двух его маленьких брошюр, дайджеста "Не забудем!", книжки Москалевой, да отдельных воспоминаний бывших узников лагерей гетто на страницах еврейских газет за период более десятилетия ничего опубликовано не было. Даже эти жалкие крохи можно найти только в нашей еврейской библиотеке. Никакой литературы о Холокосте в Молдове на прилавках магазинов не имеется, в городских библиотеках найти ничего невозможно. Широкая публика черпает сведения из легко доступных работ местных историков, ориентированных на националистическую румынскую историографию, которая либо вообще отрицает Холокост, либо кардинальным образом преуменьшает количество жертв. Не являясь специалистом в области изучения истории Холокоста, я, тем не менее, взяла на себя смелость сделать краткий обзор того, что произошло с евреями нашей страны в 1941-1944 годах, выявить самые главные моменты в истории уничтожения евреев, показать его причины и назвать главных виновников. Я буду опираться на архивные документы, переданные в мое распоряжение И. Левитом, опубликованные за рубежом документы и на исследования тех румынских историков, большая часть которых сегодня работает в США и Израиле - Ж. Анчела, П. Шапиро, Р. Иоанида и Л. Бенжамин. Истоки того, что произошло с бессарабскими евреями, уходят еще в XIX век, и далее к положению в Румынии в годы до первой мировой войны, когда подавляющее большинство евреев в этой стране было лишено многих гражданских прав. После первой мировой войны Румыния была последней страной в Европе, которая предоставила своим евреям полное равенство в правах, которое, впрочем, оказалось очень недолгим. Уже тогда, рассматривая еврейство как угрозу независимости и процветанию страны и даже биологическому выживанию румынской нации, правящие круги Румынии постоянно бились над так называемой "еврейской проблемой". Оказавшись в 1918 году в составе Великой Румынии, бессарабское еврейство разделяло все, что выпадало на долю румынских евреев и даже больше. Хотя оно и получило относительную религиозную и культурную автономию, но уже в 1924 году бессарабцы испытали на себе действие закона о румынском гражданстве - закона, который лишил гражданства 100,000 евреев. Первый расистский закон в Румынии, касавшийся принятия на работу персонала частных предприятий, был принят в 1934 году - на год раньше знаменитых Нюренбергских законов 1935 года. В 1938 году власти вновь лишили гражданства 200,000 румынских евреев. В целом же генеральной линией румынской политики в отношении евреев всегда было желание избавиться от еврейской общины. До начала второй мировой войны правящие круги, подталкиваемые протестами мировой общественности против притеснения евреев в Румынии, видели решение еврейской проблемы в создании внутренних и внешних предпосылок для вынужденной, но пока еще ненасильственной эмиграции евреев за пределы страны. По мере фашизации страны подходы к этой проблеме стали меняться. Осенью 1940 года государственная политика в отношении евреев претерпела кардинальные изменения. Хотя с 28 июня 1940 года бессарабские евреи уже не находились в составе Румынии, то, что происходило там, имело прямое отношение к их дальнейшей судьбе. Как известно, в сентябре 1940 года к власти пришел военно-фашистский режим Иона Антонеску. Краеугольными камнями внутренней политики Антонеску стали румынизация и очищение нации от инородных элементов. Это был новый путь решения еврейской проблемы. И румынизация, и пурификация были политикой ярого воинствующего государственного антисемитизма и положили начало геноциду еврейского народа румынской государственной машиной. Румынизация нашла свое выражение в целом ряде законов, которые привели к изгнанию евреев из государственных и частных коммерческих, индустриальных, финансовых предприятий Румынии, к конфискации их собственности и запрету заниматься культурной и просветительской деятельностью. Пурификация была нацелена на выявление всех лиц с еврейской кровью и полное очищение от евреев румынского общества. "Если мы не используем возможность для очищения румынской нации, - говорил Антонеску, - данную нам внутренними и внешними обстоятельствами, мы пропустим последний шанс, данный нам историей: Я могу вернуть нам Бессарабию и Трансильванию, но я ничего не достигну, если я не очищу румынскую нацию. Не границы, а однородность и чистота расы дают силу нации: такова моя высшая цель". Как считает румынский исследователь Лия Бенжамин, политика румынизации не была продиктована новыми условиями международной обстановки или навязана Третьим Рейхом, она выросла из собственной, годами развивавшейся расистской концепции этнической однородности. С приходом к власти режима Антонеску и вступлением Румынии в союзе с фашистской Германией в войну против СССР появились благоприятные условия для ее реализации. Теперь речь шла уже не об эмиграции, к которой следовало всячески подталкивать евреев. Речь шла об изгнании и уничтожении. Румынизация и полная пурификация румынской нации предусматривала различные этапы и методы. Евреи Бессарабии и Буковины должны были стать первым объектом чистки. Что касается евреев Старого королевства, то от них собирались избавиться в течение 5-10 лет. 22 июня 1941 года настало время для начала этнической чистки на бывших румынских территориях Бессарабии и Северной Буковины, которые предстояло вернуть в ходе войны против СССР. Первоначальный план заключался в полном удалении евреев с этих территорий. В Директивах для представителей новых румынских властей, которые направлялись в Бессарабию и Буковину, говорилось, что евреям нечего делать в этих провинциях "в момент реставрации навечно наших национальных прав на этой территории". 8 июля 1941 года Ион Антонеску объявил: "Рискуя быть не понятым теми, кто придерживается традиционных взглядов, я выступаю за насильственную миграцию всего еврейского населения из Бессарабии и Буковины, которое должно быть выброшено за границу страны... меня не волнует, что история нас запомнит как варваров: в истории более не будет благоприятных моментов. Если необходимо, стреляйте из пулеметов". И пулеметы применялись. Сразу и повсеместно. Первыми жертвами стали евреи местечка Скулень на севере Бессарабии. Местность, где было расположено это местечко, имела стратегическое значение, для захвата его были сосредоточены большие воинские силы. Уже 23 июня тут шли кровопролитные бои, местечко несколько раз переходило из рук в руки. Румынские офицеры поспешили обвинить в своих неудачах евреев Скулень, которые якобы помогали Красной Армии. Когда румыны окончательно завладели местечком, они переправили всех жителей на румынский берег, отделили евреев от христиан и расстреляли их из пулеметов как предателей и пособников противника: 19 детей в возрасте до 6 лет, столько же детей в возрасте до 12 лет, 46 - в возрасте до 18 лет. Была расстреляна 61 женщина. А всего румынские офицеры расстреляли 311 евреев. И далее можно продолжать село за селом, местечко за местечком, город за городом, всюду без исключения в первый же день вступления в них румынских и немецких войск происходила "показательная" казнь евреев - от нескольких человек до нескольких сотен людей. Архивные документы хранят свидетельства страшных издевательств, избиений, глумления над евреями перед их расстрелом. Трупы не всегда закапывались сразу, по несколько дней валялись на месте расстрела, их растаскивали по кускам одичавшие собаки. Казни эти совершались румынскими воинскими отрядами совместно со специально созданными для уничтожения евреев немецкими эсэсовскими отрядами Айнзацгруппы Д. Впервые эти совместные действия были опробованы в Яссах во время еврейского погрома 28-29 июня 1941 года, когда было уничтожено от 13 до 20 тысяч евреев. (Это, между прочим, дало основание румынскому исследователю Раду Флориану назвать трагедию в Яссах не погромом, а первым актом геноцида, осуществлявшегося режимом Антонеску в годы войны). 17 июля Антонеску прибыл в Бельцы, собрал представителей румынской администрации в Бессарабии и приказал: "Ни одного еврея не оставлять в селах и городах, интернировать их в лагеря". В случае побега полагалась казнь. Начался новый этап. В процессе сбора евреев во временные лагеря, колонны перегоняли с одного места на другое, морили голодом, многих на местах расстреливали. Пурификация шла полным ходом. К середине августа лагеря были в основном укомплектованы. И. Левит нашел сведения о 49 лагерях и гетто на территории Бессарабии. Наиболее крупными среди них были лагеря: в Вертюженах - 23 тысячи евреев, в Маркулештах - 11 тысяч, в Единцах - 13 тысяч, в Секуренах - 20 тысяч, в Рубленице - 5 с половиной тысяч и т.д. 22 июля было принято решение создать в Кишиневе гетто, выделив для него район, примыкающий к Вистерниченам и ограниченный улицами Харлампиевской, Кожухарской, Вознесенской и Павловской. Сюда было согнано 11 с половиной тысяч евреев. До этого румынскими и немецкими специальными отрядами в саду сельхозинститута на Садовой улице было уничтожено 400 евреев, 6 евреев было убито по обвинению в поджогах, 16 под предлогом того, что они стреляли в румынских солдат, еще несколько десятков расстреляли как заложников. Хорошо известны условия жизни во временных лагерях и гетто - голод, инфекционные болезни, изнурительный труд, которые уносили тысячи жизней. В августе начались массовые казни. 1 августа 411 узников кишиневского гетто было расстреляно возле ст. Вистерничены, 7 августа 325 евреев было казнено в Гидигиче. Массовые расстрелы проводились на 5-м километре Оргеевского шоссе, у конного завода. Такая практика применялась во многих местах. В Косоуцком лесу впоследствии после освобождения Сорокского района были найдены 2 могилы, в которых на глубине 3 метров были уложены рядами трупы общей численностью около 6 тысяч человек. В лагере Вертюжены было обнаружено 105 могил с общим количеством 7560 трупов. В Дубоссарах было расстреляно 12 тысяч, но эта цифра, кажется, в результате последних исследований еще возросла. Пребывание евреев во временных лагерях и гетто Бессарабии было недолгим. 19 августа на территории между Днестром и Бугом было образовано губернаторство Транснистрия, а уже 30 августа Антонеску принял решение начать депортацию бессарабских и буковинских евреев в Транснистрию. Как писал в своих воспоминаниях личный секретарь Антонеску Барбул, конечным пунктом депортации должен был стать район к северу от Азовского моря. По замыслу Гитлера, там должно было возникнуть огромное гетто, в котором бы евреи жили в полной изоляции от остального мира. Не существует документального подтверждения этого плана, но существуют реальные документы - план депортации от лагерей в Бессарабии до лагерей на берегу Буга. Предполагалось, что евреи Бессарабии будут находиться и работать в этих лагерях до тех пор, пока не возникнет возможность переправить выживших дальше на восток, т.е. через Буг к немцам. 7 сентября начальникам лагерей была разослана специальная инструкция о том, как проводить депортацию. Евреев следовало собирать в "конвои" и вести по специально разработанным маршрутам к специальным переправам на Днестре. Вдоль дорог через каждые 10 км следовало выкопать яму из расчета на 100 человек, для тех, кто не сможет идти и будет расстрелян. После убийства евреев в ходе наступления румынских и немецких войск летом 1941 года, гибели и расстрелов в лагерях и гетто, депортация стала очередным этапом уничтожения евреев и пурификации румынской нации. Вырытых заранее в соответствии с инструкцией ям не хватало, обессиленных и умиравших пристреливали и бросали на дорогах. Трупы подвергались ограблению, с них снимали даже одежду. Евреи из следующих конвоев, которых гнали по тем же дорогам, видели лежавшие вдоль дорог обнаженные трупы. Не будет преувеличением сказать, что можно с полным основанием ставить памятники жертвам Холокоста в любой точке на основных дорогах Молдовы. Предотвратить гибель своих соплеменников попытался Президент Союза еврейских общин Румынии Вильгельм Фильдерман, который трижды обращался к Антонеску с просьбой остановить депортацию. "Практически все, покинувшие кишиневское гетто в первом конвое, - писал он, - усыпают своими трупами дорогу между Оргеевом и Резиной: это смерть, смерть, смерть безвинных людей только за то, что они евреи". Антонеску не оставил обращения без ответа. Более того, свой ответ он напечатал в газетах. Антонеску нашел вину десятков тысяч бессарабских стариков, женщин и малолетних детей, за которую их следовало уничтожить. Эти несчастные должны были ответить за проявленную бессарабскими евреями в 1940 году радость по поводу присоединения Бессарабии к СССР, за коммунистические настроения левой молодежи и даже за потери румынских армий в боях под Одессой и в Крыму. "В соответствии с традицией, - публично обличал весь еврейский народ кондукэтор, - вы хотите превратиться из обвиняемых в обвинители, как будто вы забыли причины, вызвавшие нынешнюю ситуацию:. неблагодарные скоты отвергли дружескую руку, которая была протянута им в течение 20 лет... Если у вас действительно есть душа, - посоветовал Антонеску, - не жалейте тех, кто не достоин жалости". 17 ноября последний конвой евреев пересек Днестр, 9 декабря кондукэтору доложили, что депортация евреев из Бессарабии и Северной Буковины в основном завершена. Попробуем подвести некоторые итоги. Накануне войны еврейское население Бессарабии и Северной Буковины составляло более 300 тысяч человек. Когда началась война, эвакуировалось и ушло в Красную Армию примерно 100 тысяч, т.е. осталось 200 тысяч евреев. По румынским данным на февраль 1942 года, из Бессарабии и Северной Буковины в Транснистрию было депортировано 118,5 тысяч. Следовательно, на территории Бессарабии и Буковины было "вычищено", т.е. уничтожено 80,5 тысяч евреев. Но депортации продолжались за счет евреев из внутренних районов Румынии и района Черновцов, и к концу 1942 года число депортированных достигло 190-200 тысяч человек. Как уже указывалось, евреи Бессарабии должны были попасть на берег Буга, там быть использованы как рабская сила, а затем либо отправлены к немцам, либо уничтожены. Как сообщал один из представителей Германии в Бухаресте Густав Гюнтер, в середине октября сразу же после начала депортации Антонеску приказал уничтожить на берегу Буга 110 тысяч евреев из Бессарабии и Буковины. Раздраженный большими потерями в боях под Одессой, взрывом военной комендатуры в этом городе, Антонеску объявил о переходе к политике уничтожения еврейского населения: "Загоните их в катакомбы, сбросьте в Черное море! Мне все равно - погибнет ли 100, погибнет ли 1000, погибнут ли все". Именно тогда по его приказу было уничтожено более 25 тысяч бессарабских евреев, находившихся в Одессе. Однако реализовать свои планы в полной мере румынам не удавалось. К тому времени, когда в Транснистрию были депортированы бессарабские и буковинские евреи, местные украинские евреи уже были согнаны в лагеря и гетто, и огромные массы людей перегонялись с места на место в более крупные лагеря. Еврейское население Транснистрии тоже составляло примерно 300 тысяч человек. К ним присоединились конвои из Бессарабии. Румынские власти оказались неспособными справиться с такими массами народа. Трудовые лагеря не были заранее подготовлены, румынские офицеры и жандармы, сопровождавшие конвои, не знали местности, конвои сбивались с пути и блуждали в лесах и болотах. И теперь уже дороги Транснистрии, как раньше Бессарабии, были усыпаны трупами, которых не успевали хоронить. Румыны поняли, что им не удастся переправить все депортированное население на Буг, тем более, оказалось, что немцы не желают принимать евреев из Транснистрии в свои концентрационные лагеря. По мнению Ж. Анчела, одной из причин того, что румыны гоняли сотни тысяч евреев по дорогам Транснистрии с осени 1941 по лето 1943 года, было отсутствие у румынского государства машины массового уничтожения людей, такой, какая была у немцев, и они надеялись на умерщвление евреев "естественным" путем - голодом, болезнями, изнеможением, непосильным трудом. Поэтому румынам вновь приходилось менять планы. По мнению Анчела, новые архивные данные могут свидетельствовать о том, что режим Антонеску принял решение убить зимой 1941-1942 годов более 200 тысяч евреев. В целом в Транснистрии возникло 4 основных района, где были расположены лагеря и гетто - Могилев, Тигина, Балта и Голта. Ближе всех к Бугу была Голта. Именно туда попала значительная часть бессарабских и одесских евреев. И тогда Антонеску принимает новый план - вместо убийства 110 тысяч бессарабских и буковинских евреев уничтожить в районе Голты имевшихся там 25 тысяч депортированных из Бессарабии и Буковины и 85 тысяч евреев из Одессы и Южной Транснистрии. В соответствии с этими указаниями одним из крупнейших лагерей смерти стал лагерь в Богдановке. По сообщению префекта уезда Голты, на 13 ноября 1941 года в лагере находилось 28 тысяч евреев из них 18 тысяч живых и 10 тысяч умерших, но не захороненных. Все живые были больны тифом и туберкулезом. Сюда же направлялось еще 40 тысяч с юга Транснистрии и Одессы, хотя никаких строений, где их можно было расположить, не имелось. К середине декабря на протяжении 3 км на берегу Буга при температуре - 30 градусов лежало, ползало, умирало от голода, холода и болезней огромное количество евреев. Трупы смерзлись таким образом, что их невозможно было разъединить. Так их и сжигали. Трупы складывали в пирамиды послойно с дровами, но замерзшие трупы горели трудно. Всех живых было решено собрать в Богдановке. 21 декабря 1941 года в последний день Хануки в Богдановке 5 тысяч живых скелетов были загнаны в несколько коровников и заживо сожжены. Затем остальных партиями стали гнать на берег Буга и расстреливать возле рвов и высохших русел ручьев, летом бежавших в Буг. Это происходило каждый день до 9 января 1942 года с перерывом на Рождество и новогодние праздники. В лагере Доманевка поначалу находилось только 12 тысяч, и там тоже было огромное количество замороженных трупов. Затем сюда стали привозить евреев из Бессарабии и Одессы. В декабре 1941- январе 1942 гг. там оказалось 20 тысяч евреев. Каждый день прибавлял сотни умерших. Хоронить их в замерзшей земле не было никакой возможности. Убийства тут начались после того, как были уничтожены все евреи Богдановки. В Доманевке все было закончено 18 марта. По данным Ильи Эренбурга, в Богдановке было уничтожено 54 тысячи, в Доманевке - 15 тысяч. В близлежащем лагере Акмачетка погибло 14 тысяч, в лагере села Мостовое - 32,600 евреев. Район Голты был назван "королевством смерти". Но лагеря смерти были устроены румынами не только в районе Голты. В лагере смерти Печора нашли смерть 18 тысяч человек. Полностью было уничтожено еврейское население в Рашкове, Шпикове, Ладыжине, Любашевке, Кодыме, Ананьеве и в других местах. Подсчеты Анчела показывают, что румынское государство и его режим в Транснистрии несут ответственность за уничтожение по крайней мери четверти миллионов евреев в течение страшной зимы 1941-1942 годов. К сожалению, не существует выверенных общих данных о количестве жертв Холокоста в Бессарабии и Транснистрии. Известно, что когда в районы лагерей в Транснистрии вернулись советские войска, там оставалось примерно 50 с половиной тысяч евреев Бессарабии, Буковины и самой Румынии. Румынские авторы пишут о том, что режим Антонеску уничтожил 270 тысяч румынских, бессарабских и буковинских евреев. По данным И. Левита геноцид, осуществленный румынскими фашистами, унес жизнь 330-350 тысяч евреев, в том числе украинских. Таковы страшные цифры. Таковы уроки Холокоста. И нельзя допустить, чтобы за красивыми словами о жертвах фашизма в разных странах забывали о том, какой народ стал главной жертвой фашизма. Наш долг сделать так, чтобы этот урок выучили не только евреи, а они его выучили и сделали надлежащие выводы, но и те люди, в среде которых сегодня живут евреи.

[Дуболом]

Свидетельство лейтенанта Августина Рошке из жандармского легиона "Роман", которому была поручена "эвакуация" евреев из с. Сокиряны.
Несмотря на то, что у нас было достаточно возов, жители соседних сёл, у которых были возы, всё равно приходили к колонне без вызова, так как знали, что это был хороший способ заработать деньги. Румыны платили 250 лей за день, но собственники возов брали с самих евреев ещё больше: 100 лей с человека, а когда дорога поднималась в гору, требовали ещё 100 лей. (...) По приказу генштаба, те кто будет отставать от конвоя, из-за бессилия или по болезни, должны быть уничтожены. Мне было приказано посылать до отправления конвоя сержанта (...) для подготовки ям приблезительно на 100 человек в удобных местах вдалеке от сёл, чтоб не было слышно криков и выстрелов. (...) Ямы нужно было рыть через каждые 10 км, где и собирались те, кто отставал от колонны. Те кто по виду не мог дойти к яме, предавались "АЛЕКСЯНУ" (кодовое слово, которое обозначало расстрел на месте). Крестьяне как вороны стояли вдоль дороги в ожидании, что им что-нибудь достанется. В первой яме, которая была уже через 5 км, я оставил приблизительно 56 человек, которых охраняли 6 жандармов, и которые оставались там до вечера, а потом всех казнили. Из-за детей, женщин, мужчин пожилого возраста, колонны продвигались медленно, с большими трудностями и неорганизованно. Приблизительно 120 евреев из первого конвоя были похоронены в других ямах. В каждом из следующих трёх конвоев мы убили 120 человек, (...) а всего приблизительно 500.
Цит. по: О. Суровцев "Депортация еврейского населения Западной Буковины 1941-1942 годов как составляющая часть антиеврейской политики Румынии".

[гренадер]

Измаильские евреи в годы войны

Семьдесят лет назад Измаил был оккупирован немецко-румынскими войсками, и в городе было создано еврейское гетто
Гетто в Измаиле. В старом Измаиле был район, где компактно проживали евреи (ныне это территория между школой № 16 и зданием управления Украинского Дунайского пароходства). Со временем евреи расселились по всему городу, и к 1940 году в Измаиле их проживало 3240 человек. Накануне освобождения Бессарабии и присоединения ее к Советскому Союзу богатые евреи (предприниматели, банкиры, домовладельцы, адвокаты и другие) эмигрировали в разные страны, а с началом войны большинство оставшихся эвакуировались в глубь страны. После отступления советских войск в Измаиле оставалось около 700 евреев.
23 июля 1941 года Измаил захватил противник. Через сутки - 25 июля - в районе проживания еврейского населения было создано гетто. Сначала под гетто отвели брошенный дом на углу улиц Коммерческой и Липованской (ныне - дом по ул. Чапаева, 75). Полиция и жандармы с помощью различных провокаторов и агентов выявляли евреев по всему городу и сгоняли их в гетто. Вскоре одного дома стало недостаточно, и тогда под гетто отвели ещё один - по улице Короля Фердинанда I, 7, где раньше проживала семья Сегал (ныне это дом по ул. 28 Июня, 9).
По состоянию на 1 августа 1941 года в гетто находились 159 человек, из которых 104 использовались на работах по уборке города. Кроме гетто в Измаиле был также создан трудовой лагерь, в который отобрали молодых и физически крепких мужчин-евреев. Лагерь находился в здании бывшей синагоги для богатых евреев по ул. Колонела (полковника) Недяну, 11. Сейчас это двухэтажный жилой дом по ул. Пушкина, 13.
В июне 1941 года в трудовом лагере было 52 заключённых, которые в основном работали грузчиками в порту и на строительных работах. В августе в Сигуранцу поступило сообщение, что не всех евреев удалось выявить. Многие из них изменили внешность, поменяли имена и жили среди болгар, молдаван и русских - в городе и по сёлам. В связи с этим из Кишинёва в Измаил прибыло одно из подразделений эйнзацгруппы Д. 22 августа в Измаиле и окрестных сёлах немцы и румыны провели облаву на евреев. В результате уже 23 августа в гетто насчитывался 561 человек. Гетто срочно расширялось. Несколько кварталов в еврейском районе, ограниченном улицами Кугурлуйской, Короля Фердинанда I, Крепостной и Епископа Мелхиседека (сейчас это улицы Кутузова, 28 Июня, Дзержинского и Папанина) , огородили колючей проволокой и выставили охрану. Узникам гетто на питание выделялись продукты, но они расхищались администрацией. Евреи сильно голодали и выживали в основном за счёт еды, которую горожане перебрасывали через ограду. Некоторые узники гетто, которые имели при себе спрятанные золото, драгоценности, пытались откупиться. Одна из таких попыток закончилась плачевно. Однажды группа евреев договорилась с охранниками-полицейскими, чтобы те помогли им бежать и переправили через Дунай. Полицейские посадили беглецов на катер, получили золото, а потом вывезли на середину реки и утопили. Но были и удачные побеги, особенно молодёжи. Продолжались они до тех пор, пока немецкий патруль не задержал двоих беглецов на Болградском шоссе. Немцы обратили внимание на юношей, у которых на одежде остался след (невыгоревшее место) от отпоротой звезды Давида (шестиконечная звезда - знак евреев в немецких концлагерях). Гестапо провело дознание, и охрану гетто вскоре заменили, а еврейскую молодёжь было приказано всю собрать и расстрелять. Около 70 юношей и девушек оккупанты расстреляли в Крепости, а трупы сбросили там же в колодец и зарыли в траншее.
15 октября 1941 года 633 узника гетто Измаила, а также евреи Килии, Болграда и Рени были отправлены в Доманевку и Богдановку в лагеря уничтожения. За время существования лагерей в Доманевке погибли 22000, а в Богдановке - 54600 человек. Гетто в Измаиле просуществовало до февраля 1942 года.

Анатолий Каминский, измаильский краевед

Приказ № 1798. В сентябре 1940 года в Румынии была установлена военно-фашистская диктатура во главе с маршалом Антонеску. В ноябре этого же года страна присоединилась к тройственному пакту, заключённому между Германией, Италией и Японией.
11 июня 1941 года в Мюнхене состоялась встреча Гитлера и Антонеску, в ходе которой румынская сторона была проинформирована о решении Германии напасть на Советский Союз. В ответ Антонеску заявил, что готов передать Германии для войны против СССР все военные, политические и социальные ресурсы Румынии. Гитлер одобрил такое решение и заверил Антонеску, что Германия в долгу не останется: за свою помощь Румыния сможет вернуть себе Бессарабию и Северную Буковину, а также получить Одессу и земли в междуречье Днестра и Южного Буга. Но при этом Гитлер поставил условие: полученные территории Румыния должна очистить от евреев.
После встречи, за день до нападения на СССР, - 21 июня 1941 года Антонеску издал приказ № 1798 (кодовое название - "Проблема №33") о геноциде еврейского населения в Румынии и на захваченных восточных территориях. Акция по уничтожению еврейского населения была возложена на Сигуранцу (политическая полиция) и жандармерию. В акции принимали участие также немецкие спецслужбы - гестапо (тайная государственная полиция) и эйнзацгруппа Д (оперативная группа).
После нападения на СССР Гитлер выполнил своё обещание - Румынии передали Одессу и земли между Днестром и Южным Бугом. Румыны переименовали Одессу в город Антонеску, а территорию в междуречье Днестра и Южного Буга назвали Транснистрия. В Транснистрии были созданы лагеря уничтожения евреев - Доманевка, Богдановка и Вапнярка. Осенью 1941 года и зимой с 1941 на 1942 год в Транснистрию было депортировано около 150000 евреев из Бессарабии, Северной Буковины, Одессы и других мест. Почти все они погибли. Всего за годы войны на территориях, находившихся под контролем Румынии, было уничтожено 400000 евреев.
Гетто - это изолированная от остальной части города территория (отдельный дом, городской квартал или часть города) для концентрации еврейского населения. В годы Второй мировой войны фашисты создавали гетто в оккупированных городах, где было еврейское население. В Бессарабии самое большое гетто было в Кишинёве. В 1941 году там находились 25000 узников.
http://www.izmail.es/article/8547/
Курьер недели. 15.08.2011

[гренадер]

70 лет после Катастрофы. Память измаильчан жива

22 июня 1941 года Измаил подвергся артобстрелу немецко-румынскими войсками. Но захватить город сразу им не удалось: почти месяц части погранотряда, моряки при поддержке и прямом участии населения держали оборону. 20 июля 1941 года оборона была снята, два дня в Измаиле царило безвластие. Потом началось неизбежное: издевательства и грабеж местного населения оккупантами. Людям запрещали общаться на каком-либо языке, кроме румынского. После захвата Измаила начался жестокий террор.
Но наиболее ужасающей была доля целой нации. Речь о евреях. О том, как фашисты относятся к евреям, в Советском Союзе было известно накануне войны. Именно поэтому к моменту оккупации Бессарабии немецко-румынскими захватчиками многие евреи покинули город. Некоторым удалось уйти лишь в первые недели оккупации.
В нынешнем году городские власти с большим вниманием отнеслись к необходимости увековечивания памяти измаильчан, погибших в 1941 году: в июне создана рабочая группа, в прессе были даны объявления с целью разыскать очевидцев того, что происходило летом и осенью 1941 года в городе, а также свидетелей эксгумации расстрелянных евреев из колодца в Крепости в ноябре 1946 года. И, слава Богу, откликнулось немало людей. Сегодня мы публикуем воспоминания некоторых из них. Большое спасибо всем, кто не остался равнодушным к данной теме.
В публикации использованы лишь архивные документы и рассказы очевидцев.
Итак. Первая дата, указанная в документах КП "Измаильский архив", - 26 июля 1941 года. В этот день были официально организованы лагеря принудительного труда в Измаиле, Болграде, а также гетто в Болграде и Рени. Измаильское гетто образовалось 10 августа 1941 года. Измаильский лагерь, в котором использовался принудительный труд евреев, располагался на нынешней улице Пушкина, 13. Это было здание Большой синагоги. Туда было согнано 90 мужчин возрастом от 16 до 60 лет, но 40 из них были нетрудоспособными.
30 июля 1941 года Указом Министерства внутренних дел № 15739/941 евреям было запрещено передвигаться из города в город. И уже 1 августа 1941 года следует приказ № 5811/941, согласно которому евреи привлекаются к тяжелым работам. Этот документ не касался евреев, подданных других государств. Если узники отказывались работать, их не кормили. Если кто-то убегал из концлагеря, тогда расстрелу подвергался каждый десятый заключенный.
Труд заключенных лагеря использовался при строительстве дорог, железной дороги, для уборки города, а также на многих других городских предприятиях, откуда поступали запросы на рабсилу.
Гетто, как уже было сказано, официально сформировалось 10 августа 1941 года, по документам, узники размещались не менее чем в 22 дворах. Число несчастных достигало более 600 человек, среди которых были женщины, мужчины старше 60 лет и дети. Дворы гетто размещались в районе улиц Дзержинского, Кутузова, 28 Июня и Ленина. Жизнь узников гетто была невыносимой, люди были в растерянности, они не знали, что их ждет впереди.
Дадим слово очевидцам тех незабываемых событий.
Фаина Федоровна Киосева, измаильчанка:
- Когда началась война, наша семья жила на ул. Ленина, напротив нынешней городской бани. Рядом снимала квартиру еврейская семья: муж, жена и взрослая дочь. Вскоре после того, как румыны и немцы вошли в город, эту семью забрали. Соседи уходили спокойно, без истерик, они попрощались с нами и сказали, что, наверное, уже не вернутся. Эту семью и многих других евреев разместили в синагоге, которая находилась на углу улиц Комсомольской и 28 Июня. Здание оградили колючей проволокой. Сейчас этой синагоги уже нет. Моя мама носила заключенным молоко. Но потом мы узнали, что всех этих евреев увели в район Крепости и расстреляли. Нам, детям, тогда было лет по 12. Мы побежали в Крепость и нашли там место расстрела. Это была могила размером где-то 4 на 2,5 метра. Было жарко, земля сильно поднялась, и на ней образовались глубокие трещины. Когда мы пригляделись, то увидели сквозь трещину человеческие волосы. Мы очень испугались и убежали.
Елена Васильевна Гавлицкая, жительница с. Матроска:
- Была осень 1941 года. Мы с мамой утром несли на рынок молоко, шли по ул. Кутузова. Там мы увидели колону евреев, которых вели в Крепость. В колоне было человек 30: женщины, старики, мужчины. Их охраняли солдаты. Приблизительно в районе нынешней турбазы "Дунай" колону повернули направо. Мама запрещала мне смотреть в ту сторону. Но я увидела, как одна еврейка выбросила своего ребенка в кусты колючего кустарника, который у нас называют дерезой. Так эта женщина пыталась спасти свое дитя.
Говорят, малышка почти сутки молча просидела в кустах, ей было полтора-два года. И одна матросянская женщина подобрала этого ребенка и взяла в свою семью. Это было очень опасно, поэтому она так никому и не сказала, чей это ребенок. Всем говорила, что это ее дочь.
А тех людей, что шли в колоне утром, мы с мамой увидели расстрелянными на холме, когда возвращались после обеда с базара. На следующее утро трупов уже не было…
Виктор Федорович Арманчук, измаильчанин:
- В сорок первом я жил на нынешней улице Капитана Семенюка. Я тогда был ребенком, но хорошо помню, как по улице Болградской в сторону складов в Крепости вели колону евреев на расстрел. Охраняли их солдаты с собаками. Нам, детям, родители давали в карманы штанов картошку и хлеб, чтобы мы незаметно передавали эту скромную еду обреченным. В той колоне шли женщины, мужчины, дети. Среди них я узнал и мамину подругу Соню Васерман.
Мария Ильинична Александрова, измаильчанка:
- Осенью 1946 года наш классный руководитель Анна Львовна Берхман водила нас в Крепость. В то время из старого колодца вытаскивали останки расстрелянных в 1941 году евреев. В параллельном классе училась Сара Зильберман, ее родственники тоже были в этом колодце. Люди опознавали своих близких по личным вещам, одежде. Останки тех, кого близкие не забрали, захоронили в братской могиле в Крепости. На могиле установили деревянную тумбу красного цвета. Мы с друзьями дважды ходили к этой могиле - летом 1947 и 1948 годов. После того мы памятного знака уже не видели…
Евгения Моисеевна Захарова, измаильчанка:
- В 1946 году я работала завучем шестнадцатой школы. В ноябре я как-то шла по проспекту Суворова и увидела большую похоронную процессию. Это несли на еврейское кладбище (оно тогда располагалось в районе Выставки) останки евреев, расстрелянных в 1941 году и извлеченных изо рва в Крепости. Помню, что в процессии шел известный врач Шехтер, он тоже хоронил своих родственников.
Даже эти скупые сведения о геноциде еврейского населения в Измаиле дают нам достаточно полное представление о тех обстоятельства, в которых оказались измаильчане. В настоящее время в городе ведется работа по восстановлению картины того времени, а также по увековечиванию памяти погибших мирных жителей Измаила. Но в этой теме есть еще много неясностей, и потому предстоит осуществить немало работы. Сделать это необходимо. По тому, как общество относится к своей истории, можно судить о его гражданах. Поэтому мы просим всех жителей Измаила, кто может оказать любую помощь, откликнуться.
Снежана СТРЕПЕТОВА.
http://www.izmail.es/article/8479/
29.07.20011

[Дуболом]

Есть еще одна версия: "Струма" была потоплена английской подводной лодкой.

В феврале 1942 года, английская подлодка, на Чёрном море...

"Щ-213", действительно атаковала утром 24 февраля транспорт под болгарским флагом. Напомню, что Болгария вступила в войну на стороне стран Оси. К сожалению, определить род "груза" вражеского судна, в перископ затруднительно...

1.10.1942 подводная лодка М-118 Черноморского флота потопила германский транспорт "Salzburg", перевозивший советских военнопленных. При этом погибло 2080 советских пленных, 4 германских и 1 итальянский военнослужащий.

Что касается атаки "Щ-213", то есть в этой истории ряд нестыковок.

Несмотря на хорошее навигационное оборудование устья Босфора (в частности в 10 милях севернее входа в пролив находился светящийся буй), существуют существенные расхождения между местом атаки и точкой обнаружения остова судна, предположительно идентифицированного как "Струма". По данным Ю.Ровера, судно не имело хода в то время как по донесению Д.М. Денежко, в момент выстрела 7000-тонный транспорт (небывало сильное завышение водоизмещения цели для атаки в идеальных условиях) шел с 3-узловой скоростью (угол упреждения при выстреле – 13,5 градусов, что в случае неподвижности цели привело бы к неминуемому промаху – торпеда прошла бы в 1,5 каб. по носу транспорта, имевшего всего 46 м в длину). Д.М. Денежко наблюдал над атакуемым судном болгарский флаг, в то время как "Струма" плавала под панамским флагом. Нельзя полностью исключить того, что "Щ-213" атаковала другое болгарское судно, а "Струма" погибла в результате подрыва на плавающей мине, две встречи с которыми "Щ-213" имела 6.3.1942 и 8.3.1942. [1, с.72]

http://hurley.narod.ru/ATTACKS/420224sh213.htm

[Дуболом]

Из воспоминаний И. Каплера "Пути смерти (Записки узника гетто).

Между воротами и главным корпусом всех задержали, чтоб объявить волю и приказ начальника тюрьмы. Он говорить по-русски не умеет, и поэтому переводчиком с румынского пригласили еврея-бессарабца. Начальник заявил, что евреи будут находиться здесь, может быть месяц, так что следует вести себя прилично и не пытаться бежать. Побег карается смертью. Всё, что он прикажет, должно быть беспрекословно выполнено, опять-таки под угрозой смертной казни. Евреи должны выдать из своей среды коммунистов, комсомольцев и всех активистов. Евреи должны выдать всё золото, которое у них есть, часы и другие ценности, под той же угрозой смерти. Начали было задавать вопросы, но начальник тюрьмы, - или как он звал себя, «начальник гетто»,- заявил, что тут не большевистский митинг и приказал разойтись по камерам. Оказалось, что первые этажи этого огромного здания уже заняты. Их заполнили ещё днём. Мужчины, женщины, дети. Не только камеры двух этажей этого довольно вместительного корпуса были битком набиты людьми, но и проходы, коридоры. Нас погнали на третий этаж, но и он вскоре был набит, точно сельдями бочка, и нас перегнали в камеры четвёртого, последнего этажа, возле витой, почти разрушенной лестницы, ведущей на чердак. В этой небольшой камере уместились более шестидесяти человек. Мужчины, женщины, дети. Все улеглись вповалку на нарах, на полу и даже под нарами. Настороженная тишина. Света нет. Никто не спит. Плачут дети, женщины. Переговариваются шёпотом. Чутко прислушиваемся к малейшим звукам, доносящимся со двора, из коридора, с улицы. Изредка слышны выстрелы. В окне видно пламя большого пожара, зарево. Ночью во дворе раздаётся несколько очередей из автомата. Предсмертные крики (…)- и всё стихло. Утром иду оправиться. Уборная на втором этаже. Единственная в корпусе- на несколько тысяч человек. Одуряющая вонь. Зажимаю нос, вхожу. Не стесняясь друг друга, мужчины и женщины сидят вперемежку. Повсюду течёт. Попадаю ботинками в эту жижу. Меня начинает рвать. Жижа просачивается в коридор, где лежат люди. (…) Пробираюсь во двор тюрьмы. Там- вторая уборная для других корпусов. Та же картина, что и наверху. Оправляются все вместе. Нас не считают людьми. Во дворе- тысячные толпы. Встречаешь тех, кого не видел годами. Все подавлены, заплаканы. Только некоторые румынские и бессарабские евреи почему-то веселятся. Подозрительная весёлость. Эти «весёлые» евреи ходят с палками и загоняют ими людей в корпуса, где тесно и душно. Некоторые обращаются к этим «ицелям», как их называют, с просьбами, обещая вознаградить, «если удастся». (…) Просителей «ицель» зовёт в комнату для переводчиков и там уже ведёт откровенный торг. Золотые кольца, кольца с бриллиантами, часы простые, часы золотые, цепочки, пятёрки, десятки- эти слова склоняются «ицелями» во всех падежах. Отпуск с румынским пропуском на день за продуктами в город стоит два золотых кольца, на два дня- две десятки, на три дня- золотые часы и.т.д. Эти «ицели» вежливо назывались бригадирами, хоть никто их бригадирами не назначал. Но румынской администрации тюрьмы-гетто было приятно наблюдать, как эти «бригадиры» жестоко избивали своих же евреев. Они хохотали, наслаждаясь зрелищем. Особенно отличался своей жестокостью «бригадир» Заламон. Он и золото брал, и избивал, ругаясь при этом матом так, что превосходил румын, больших специалистов в этой области. За это хождение в город многие поплатились жизнью. Правда, жизнь в тюрьме не очень дорого стоила. Продуктов и даже хлеба у многих не было. Некоторых схватили прямо на улице, а у других и дома ничего не было. 21 октября мужчин и женщин стали брать на работу. Пришли несколько вооружённых румын наверх, в нашу камеру, и кричат: Давай! На работу! Даёшь им сахар, мыло, они любезно раскланиваются и уходят. Но уже через несколько дней, приходилось отдавать часы, деньги. Получив всё это, румыны всё равно гнали вниз, во двор. Только с большим трудом удавалось по дороге скрыться и вернуться позже другим ходом обратно в камеру. Взятые на работу 21 октября вечером в камеру вернулись. Это несколько успокоило, и люди перестали бояться работ. Но 22 октября из взятых на работу примерно восьми тысяч человек никто не вернулся. Одни говорили, что их отправили в село Дальник по приказу немецко-румынского командования; другие- что их расстреляли в том месте, где погибло очень много румын при осаде Одессы. 23 октября мы увидели на улице возле тюрьмы виселицу, и на ней шесть повешенных. Я узнал двоих из них- это были мои коллеги и друзья, одесские адвокаты, Виктор Бродский и Костя Чертков. Впоследствии мы узнали, что они через «бригадира» получили пропуск в город и пошли. На выходе их схватили и повесили. Таких виселиц в самом городе было много- на каждом перекрёстке, на каждом углу, на каждой площади. Был вывешен приказ командования, что за каждого убитого немецкого или румынского офицера будет уничтожено 200 человек, а за каждого солдата- 100 евреев. Был взорван штаб немецкого командования, в нём погибло несколько десятков офицеров. Месть обрушилась на Одессу. Хватали на улице прохожих, надевали на шею петлю и вешали. Каким-то чудом в этот день пригнали в тюрьму новую группу евреев. Они рассказали о том, что творилось в городе. Весь город в виселицах.

Цит. по: А. Круглов "Преследование и истребление евреев Одессы в 1941-1942 годах".

[rimty]

ПРАВЕДНИКИ
Создать нравственный оплот

Jidovitul – таким прозвищем заклеймили румынские антисемиты в годы Второй мировой войны Траяна ПОПОВИЧА, адвоката и примара города Черновицы, спасшего от депортации в Транснистрию и уничтожения 20 000 черновицких евреев. То есть намного больше, чем Шиндлер, воспетый в знаменитом фильме Спилберга. Подвиг «румынского Шиндлера» давно известен. Но только на исходе 2008 года городские власти Черновцов приняли решение установить мемориальную доску в память о нём на доме №6 по улице Заньковецкой.

...Достойную огласку и славу он начал обретать только теперь, лет через семьдесят после происшедших событий. Да и то не потому, что подвиг сам по себе, наконец, оценен в мире по заслугам, а лишь благодаря тому, что стало известно из средств массовой информации – канадская компания из Торонто Veni Vici Entertainment решила приступить к съёмкам фильма о Траяне Поповиче, в котором роль героя играет звезда американского кинематографа Дастин Хоффман. Предполагается, что работа над кинокартиной будет завершена в 2012 году. Ее рабочее название – «20 000 святых».
С невольной грустью подумаешь о том, какими долгими и петлистыми путями слава подчас приходит к человеку. Сотни газет растиражировали интервью Дастина Хоффмана, в котором актёр рассказывает, что его родители – уроженцы Черновиц.

...К началу Второй мировой Траян Попович был высокопоставленным чиновником режима военного диктатора Румынии маршала И. Антонеску, мэром Черновиц (1941–1942 гг.). Попович отказался выполнить приказ о депортации черновицких евреев в лагеря Транснистрии. Мало того, он убедил власти в своей правоте и добился изменения решения: 20 000 черновицких евреев остались в городе.

Хотя Попович умер сразу после войны, он успел написать лаконичные воспоминания, которые назвал «Исповедь».

Автор - Михаил Хазин

продолжение - на сайте soroki.com