Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Модератор: rimty

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение steinchik » 02 июл 2010, 07:58

Предлагаю вашему вниманию воспоминания моего отца о еврейском гетто в Транснистрии времён румынско-фашистской оккупации. В шести частях. Общая продолжительность один час. Ссылки на youtube.

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6

Аватара пользователя
rimty
Главный модератор
Главный модератор
Сообщения: 18379
Зарегистрирован: 21 дек 2008, 22:21

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение rimty » 03 июл 2010, 16:15

Воспоминания известного драматурга и писателя Александра Гельмана
о своем детстве в годы войны я уже помещала в теме
"Воспоминания о Бессарабии" - viewtopic.php?f=18&t=310&p=13391#p13391
Часть текста, в которой описаны страшныe дни в гетто в Транснистрии,
я тогда исключила, т.к. географически и по содержанию это не вписывалось
в заданные бессарабские рамки.
Здесь, в новой теме, уместно привести недостающий отрывок:

"В пути выяснилось, что ведут нас в еврейское гетто куда-то на Украину.
Я не знаю, сколько дней или, может быть, недель длилось это
скорбное путешествие. Помню, однако, что были не только остановки
на ночь, но и привалы на три-четыре дня и больше. После войны я
никогда не пытался получить какую-либо дополнительную информацию
об этом «путешествии», никогда не уточнял маршрут, по которому нас
вели, или другие детали. Даже отца, пока он был жив, не расспрашивал.
Я не хочу об этом времени знать больше, чем я знаю, меня не интересую
т новые подробности, с меня достаточно тех, которые сами собой
запечатлелись в моей памяти.
Мы шли, шли, останавливались, и снова нас поднимали и гнали дальше,
пока мы не оказались в городе Бершадь Винницкой области, на Украине.
Помню, что уже начались заморозки, когда мы попали в Бершадь:
первые ночи мы провели на ледяном полу в каком-то загаженном
помещении с высокими потолками - возможно, это была бывшая синагога.

Начиналась самая холодная, самая мерзкая, самая жуткая зима моей
жизни - зима 1941/42 года, зима, после которой из четырнадцати
человек нашей родни в живых осталось двое. Включая меня. Начались
другие похороны, другая смерть.

Первым умер Вэл-валэ, Володя. Он родился перед самым началом войны,
мама кормила его грудью. На третьем или четвёртом переходе у неё
кончилось молоко, мальчик умер. Он умер в пути, мама донесла его
мёртвое тельце до очередного привала, который пришёлся ещё на
правый (румынский) берег Днестра. Помню, отец не мог найти лопату,
потом нашёл лопату без ручки, начал копать, и в это время кто-то
прибежал и сообщил, что только что кончилась женщина, мать
наших знакомых. Было решено похоронить их вместе. Могилу
выкопали неглубоко, недалеко от берега, сначала опустили женщину
- в чём была, а сверху, ей на грудь, положили завернутого в какую-то
тряпку моего братишку. И засыпали. И пошли дальше.

А через несколько дней на очередном привале, в городе, который
назывался, если не ошибаюсь, Ямполь, уже на Украине, мы оставили
лежать на земле умирающую, но ещё живую бабушку Цюпу. Она лежала
неподвижно, беззвучно, с открытыми глазами. Ни остаться с ней, ни
нести её на руках (подводы уже не было) не разрешали. Охранники
предложили два варианта: оставить лежать или пристрелить. Мама
вытерла платочком грязь с морщинистого лица бабушки Цюпы,
поцеловала её, и мы ушли...
Это было до Бершади. В Бершади еврейское гетто занимало половину
города - между берегом реки (один из притоков Буга, названия не
помню) и магистральным шоссе. Здесь содержались местные,
бершадские евреи, евреи из близлежащих городов и местечек, а
также евреи из Бессарабии, Буковины, Западной Белоруссии. Все
помещения гетто были буквально забиты евреями, в основном
большими еврейскими семьями, которые старались держаться
вместе. Наша семья и ещё две семьи из Буковины попали в какой-то
полуподвал, располагались мы частью на цементном полу, частью
на наскоро сколоченных нарах.
По мере вымирания одних - другие, пока живые, перебирались с пола
на нары. Об отоплении даже речи не было, согревались собственным
дыханием да соприкосновениями завернутых в тряпьё, немытых,
голодных, завшивевших тел. А морозы в ту первую зиму войны были
такие, что даже толстые кирпичные стены промерзали насквозь.

Одной из первых в этом полуподвале умерла моя мама. Ей было
тогда ровно в два раза меньше, чем мне сейчас, - тридцать один год.
Я лежал на нарах рядом с её мёртвым телом, плечом к плечу, целую
неделю. Я спал рядом, я что-то ел рядом с трупом матери. Пять дней.
Или четыре дня. Или шесть дней. Как она лежала рядом со мной
живая, так она продолжала лежать мёртвая. Первую ночь она была
ещё теплая, я её трогал. Потом она стала холодной, я перестал её трогать.
Пока не приехали и не убрали, но уже не только её, а ещё нескольких человек, успевших умереть
за эту неделю в нашем полуподвале. Они убирали трупы иногда раз в неделю, иногда два раза в неделю
- это зависело не от количества трупов, а неизвестно от чего.

Никого из моих близких не убили – они сами поумирали. От голода, от холода, от жуткой обстановки, от душевной боли,
от безнадежности. От всего вместе.
К весне во многих помещениях стало просторно...

А со мной было всё в порядке. Я все эти годы там, в гетто, непрерывно во что-то играл, особенно много и усердно, с вдохновением играл в войну. Я все время жил в своем воображении, а не в этой жуткой реальности. Моя голова непрерывно рождала воображаемые события, ситуации, я участвовал в крупных сражениях, причем в качестве очень большого начальника, генерала всех генералов. Даже эта жуть не могла погасить, уничтожить мое кипучее воображение.
Я до сих пор не знаю, о чем это свидетельствует, – о чем-то хорошем или о чем-то ужасном. Я боюсь об этом думать – похоже, я был не совсем нормальным, и эта непрерывная игра, непрерывное состояние возбужденного воображения и были, вероятно, моим сумасшествием. Я сошел с ума в восемь лет.
Я испытываю сложные чувства, вспоминая сегодня мои игры в Бершади. Хотя понимаю, что именно они меня спасли. И если я сегодня более или менее нормальный человек, во всяком случае не совсем, не полностью, не до конца сумасшедший, то это только благодаря тому, что тогда, в гетто, я непрерывно, как заведенный, как безумец, играл, играл – все три года непрерывно играл, и потом играл еще долго после возвращения, после войны…"

продолжение здесь

Аватара пользователя
Алексей
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2028
Зарегистрирован: 08 фев 2010, 01:41
Откуда: Кишинев-Сталинград

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Алексей » 03 июл 2010, 23:09

steinchik писал(а):Предлагаю вашему вниманию воспоминания моего отца о еврейском гетто в Транснистрии времён румынско-фашистской оккупации. В шести частях. Общая продолжительность один час. Ссылки на youtube.

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Я посмотрел и послушал рассказ Вашего уважаемого отца.И радость и сожаление. Радость,что все-таки остались живы,хотя бы он с мамой. Что можно посмотреть ролик с Вашими замечательными kids.Это,действительно,повезло.Сожаление,что это вообще случилось.Не пойму откуда это в румынах.
Мне понравилась его фраза "А потом мы узнали,что пришли наши,что проехали танки со звездами..."
С уважением и состраданием.

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 20 июл 2010, 23:44

Воспоминания председателя Ассоциации евреев Молдовы – бывших узников фашистских гетто и концлагерей Ройфа Шапса Абрамовича
22 июня 1941 г. ранним утром нас разбудил громкий взрыв разорвавшегося недалеко от нашего дома, во дворе соседей, снаряда. Это примерно в полутора-двух километрах от румынской границы. Так для нас началась самая страшная война, ставшая причиной массового уничтожения евреев. В сельский совет нашего села Старые Дуруиторы через некоторое время подъехал офицер-пограничник и объявил собравшимся людям, что «враг не будет пропущен через Прут и воевать на нашей территории не будем. Со дня на день ждём подкреплений».
Стрельба из пушек продолжалась и на семейном совете было принято решение уехать подальше от границы. Таким образом, несколько семей родственников, на собственных подводах добрались до с. Бричева и остановились у знакомых на его окраине. Однако вскоре появились наступавшие румынские войска и в Бричеве был создан жандармский пост. Немедленно последовало массовое ограбление евреев жандармами, солдатами проходящей мимо армии, а также населением из окрестных сёл. Нас лишили транспорта и начались массовые расстрелы евреев, поэтому ночью все члены нашей семьи направились по дороге домой.
Рано утром, при приближении к с. Варатик Рышканского р-на, нам повстречался местный житель и сообщил, что жандармы расстреляли всех местных евреев и нам необходимо обойти село полями. Сам же он вернулся и предал нас, в чём мы убедились, когда догнавшие каратели привели нас в жандармерию и мы увидели и его там. Нас, всего 26 человек, включая детей, заперли в сарае. Мы услышали приказ начальника поста, отданного жандармам, в темпе позавтракать и вывести жидов в овраг на расстрел. После этого, с окаменевшими сердцами, мы стали прощаться друг с другом.
Наше спасение в тот день пришло с небес. Во дворе появился местный православ¬ный священник Георге Беня с матушкой Любой и сквозь дверные щели мы слышали его долгие громкие пререкания с жандармским начальством. Вдруг священник развязал проволоку с дверей и велел нам выходить на свободу. Матушка Люба принесла нам калачей и вдвоём они проводили нас за окраину села. Эти люди долго стояли и смотрели нам в след, пока мы не исчезли из виду – до нашего села было не более 4-х километров.
В нашем доме разместилась жандармерия. Нам на счастье её начальником был назначен Чутаку, который не позволил убить ни одного еврея. А всего в селе проживало более 50-ти еврейских семей. Не было никаких оскорблений или издевательств. Но вскоре всех нас отправили в гетто, образованное в трёх километрах от Рышкан, на территории имения помещика Бирмана. Здесь были собраны спасшиеся после массовых расстрелов около 3000 человек.
В течение трёх месяцев пребывания в этом месте от голода и болезней погибло большая часть заключённых, в особенности дети. Но нашей семье вновь улыбнулось великое счастье – еженедельно к нам приезжал Чутак и привозил продукты питания. Это был один из немногих чиновников его ранга, который рискуя собой, проявил великодушие к евреям и не выполнил приказа Антонеску о их тотальном уничтожении.
Вскоре нас перегнали в Маркулешты, где уже находились многие наши собратья из других мест. Это гетто, поглотившее множество еврейских жизней, было обнесено двойным ограждением из колючей проволоки. Его начальник был ужасным извергом и убийцей. Не меньшими зверьми были и его подручные жандармы. За то, что не все заключённые сдали потребованные золотые предметы, шестерых молодых людей живьём закопали в выкопанные ими же ямы.
Через три недели, в конце октября, пешим ходом, в сопровождении многочислен¬ного конвоя нас отправили в Транснистрию. Было уже довольно холодно и шёл непрек¬ращающийся осенний дождь. Тех, кто не мог идти, в дороге расстреливали. Недалеко от Сорок в Косэуцком лесу была сделана первая остановка. На поляне были обнаружены огромные ямы, одна из которых ещё не была засыпана как незаполненная. Незадолго до нашего прибытия на этом месте проводились массовые расстрелы. Каратели решили заполнить яму за счёт нашего конвоя. Туда был загнан и я. Так как мы стояли на этих трупах в большом количестве, пулемётная очередь сразила не всех. Повезло таким обра¬зом и мне – я весь был залит чужой кровью, упал и палачи посчитали меня погибшим.
В настоящее время считается, что здесь было убито 6 тысяч человек. Думаю, что эта цифра существенно занижена. Вспоминая увиденные собственными глазами зверства, вновь содрогаюсь. Так, жандармы подвязали грудного ребёнка к ветке дерева и с расстояния прицельно стреляли в него. Рыдавшую мать также застрелили. Одной бере¬менной женщине на моих глазах прострелили живот, а затем выстрелили ей в голову. Её ребёнок был убит не успев родиться и не получив ещё имени.
Припоминаю, что Днестр мы перешли по понтонному мосту ниже по течению от Ям¬поля. На холме расположилась походная кухня и мы, сквозь строй избивавших нас кнута¬ми жандармов, подходили за кипятком. Для нас начинались ещё более жуткие события.
Дорога к смерти
Собственно говоря, все три года фашистской оккупации мы, евреи, были в дороге и рядом со смертью. Но почему-то именно дорога от Косэуц и до Буга получила такое название. Колона была многочисленной и идя под страшным осенним дождём, многие теряли силы, падали в грязь и тут же жандармы их расстреливали. Вдоль дороги, с двух сторон, на определённом расстоянии друг от друга были заранее вырыты ямы, в которые сбрасывали собранные трупы. Мы видели в них тела расстрелянных людей из прошедшей перед нами колоны. Упала и моя мать, Рива Павловна, у которой давно порвалась обувь и она шла босой по холодной грязи. Но мы, три сына – я, Зельман и Давид – подхватили её и, за плату из оставшихся 500 румынских лей, посадили на идущую рядом подводу.
Помню случай, когда один из вышедших из окрестных сёл на встречу колоне мужчина что-то дал жандарму, чтобы тот разрешил ему ограбить хорошо одетого еврея. Жандарм выстрелил этому несчастному в голову и мародёр его забрал. Я слышал, что подобные случаи ещё были. Во всяком случае, в ямы сбрасывали уже раздетых. Для сбора трупов были мобилизованы молодые люди из прилегавших к дороге сёл.
Трудно сказать сколько тысяч людей, в первую очередь стариков, женщин и детей, румынские фашисты лишили на этой дороге жизни. Она, как и многие другие, была тем решетом, сквозь которое прошло меньшинство – лишь самые выносливые. Тысячи раз евреи подымали голову и громко взывали к небу: где Бог, в которого мы так верили?!.
Будет грешно, если я не скажу о том, что большинство как молдавского, так и украинского населения, выходящего к дорогам, по которым нас гоняли, сочувствовало нам, бросало в колону хлеб и другие продукты. Известны многие случаи спасения детей из колон. Некоторые прятали и взрослых. К великому сожалению, имена большинства этих людей неизвестны, ибо такое великое добро делалось в тайне, т.к. в противном случае спасателей карали смертью.

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 20 июл 2010, 23:58

(продолжение)
Жизнь в гетто
Во время передвижения к назначенному гетто производились остановки на ночь на колхозных фермах. Сопровождающие нас жандармы были на лошадях и в порядке разв¬лечения часто доставали нас длинными кнутами. Прошли мы до конечной остановки более 300 км и в Ободовском гетто оказались в ноябре месяце. Оно также оказалось огороженным двойным рядом колючей проволоки. Поскольку в самом гетто свободные помещения отсутствовали, нас загнали в две бывшие большие фермы: одну рядом с сахарным заводом, другую прилегавшую к селу Новая Ободовка. Именно сюда попала и наша семья и многие родственники. Здесь же находилась и моя будущая жена Зельда Давидовна, похоронившая в гетто свою мать Нэхуму Павловну.
На этой ферме, без окон и дверей мы прожили до весны. Спасли нас скирды с соломой, которой были закрыты все оконные проёмы и которую использовали в качестве глубокой подстилки. А зима 1941-1942 годов была очень суровой. Много людей погибло от холода и болезней, в особенности свирепствовал тиф.
Неожиданно сошедший с ума Вольф Халфен из Бельц стал бегать по коровнику и кричать: «Евреи, мы свободны, во дворе появились американцы, если не верите, выходите на улицу!» Жаждущие освобождения люди, выбегали во двор, но радость была напрасной. Убитые горем, измученные до предела и голодные узники не смогли сразу понять, что случилось с Халфеном. Таких случаев помешательства было много.
Из-за установившегося в декабре 30-ти градусного мороза было невозмозможно копать ямы для захоронения погибших и их складывали и покрывали снегом. Я сам видел, как собаки рылись в снегу и рвали трупы. Такие явления имели место и в Бессарабии в оврагах и других местах, после произведённых на окраинах сёл и опушках лесов массовых расстрелов евреев. Эти трагичные воспоминания по настоящее время продолжают жить в моей памяти. Уже после войны, размышляя над кошмарными последствиями Холокоста, мы определили, что приказы маршала Иона Антонеску, этого самого верного соратника Гитлера, о тотальном уничтожении евреев беспрекословно исполняли абсолютное боль¬шинство жандармов, часть офицеров и солдат действующей армии и собаки.
С нами на этой бывшей ферме было много черновицких евреев и из других мест Северной Буковины. Их разместили в бывших свинарниках. Мало кому из них удалось выжить, а большинство повымирало от холода, голода и болезней. Мы также оставили на этой Богом проклятой ферме десятки своих близких и родных. С каждым днём увеличи¬валось число сирот и родителей утративших своих детей. Знаю, что на огромной террито¬рии этой фермы, как и в других местах Буго-Днестровского междуречья, покоятся в земле останки сотен тысяч евреев ни в чём не повинных ни перед Богом, ни перед людьми. Со временем ни у кого из нас не осталось ни сил, ни слёз для оплакивания погибших.
Воды на этой ферме не было и мы утоляли жажду снегом. Когда темнело, жандармы боялись выходить на улицу, поэтому вечерами многие узники выходили на окраину села и приносили в гетто продукты питания, которыми нас одаривали украинцы. Бывало, некоторые обменивали вещи на продукты.

Суровая зима унесла много жизней и в Ободовском гетто, поэтому на освободившиеся места перевели нас, выживших с фермы. В одну комнату вместе с нашей семьёй из пяти человек поместили ещё 11 заключённых. Когда мы все ложились, между нами не оставалось пространства, а между ногами и стеной оставалась узкая тропинка. У Шико, двоюродного брата моей будущей жены, мать которого погибла ещё на ферме, отморозились ноги и с них отваливались куски мяса. В ужасных муках, при высокой температуре, он умер не переставая петь. Возле него непрерывно рыдала его пятилетняя сестричка Рая. Жутко было и нам, свидетелям и очевидцам этой страшной трагедии.
С наступлением весны, по приказу Антонеску нас как рабов погнали на выполнение различных работ. Взрослые привлекались на ремонт дорог, мостов, а также их очистки от снега зимой. Необходимо отметить, что на оккупированных территориях Советского Союза повсеместно сохранились колхозы и совхозы, поэтому всех нас определили на работу в сельском хозяйстве. Я и мои братья Зельман и Давид и ещё человек пятьдесят были направлены в совхоз «Дубина» в километрах 5-6 от Ободовки. Жили мы там в бывшем коровнике на соломенной подстилке и кормили нас три раза в день болтушкой из кукурузной муки и картофеля. Вместо чая давали кипяток.
До лета мы занимались уходом за сельхозкультурами – кукурузой, подсолнечником, свёклой и др. когда появились плоды, мы пополнили ими свой рацион. С лета и до поздней осени мы работали на сборе урожая под конвоем жандармов и полицаев, издевавшихся над нами и постоянно избивавших нас кнутами. Били они нас и в порядке развлечения, за якобы «нарушения порядка», при этом громко смеясь. Однажды, когда мы трудились на уборке пшеницы рядом с лесом, четверо ребят вошли за опушку и стали собирать и есть дикие яблоки. Двое жандармов и полицай поймали их и «за нарушение порядка» зверски избили этих детей до того, что один из них скончался на месте и был похоронен там же в лесу. Когда началось активное партизанское движение, а в тех местах были леса, нам стало несколько легче жить. В одну из ночей исчез сержант с полицаем и стало известно, что их захватили партизаны – более их никто не видел.
Работали мы на сельхозугодьях два года, а зимой с братом Давидом трудились в мыловаренном цеху. Там нам удавалось доставать понемногу мыла, соскрёбывая его с котлов. За всё время фашистской оккупации до этого мы мыла не видели, поэтому оно представляло огромную гигиеническую ценность. Хотя окончательно от вшей мы избавились лишь после освобождения. В 1942 же году бунтовал тиф, от которого вымерло ещё половина из оставшихся после зимы в живых узников.
В 1943 г. старший брат Зельман уже не работал с нами в совхозе, т.к. вместе с другими евреями был отправлен в Трихаты на строительство дороги и моста через Буг. Там он проработал более полугода и скорее всего погиб бы, но на счастье среди охраны встретил парня из соседнего села (не помню, Медвецкий или Баранецкий). Он его фактически и спас. Всё время помогал едой, а к моменту окончания работ принёс две телогрейки и хлеба для брата и другого односельчанина, Янку Винкельштейна, и сообщил, что нужно срочно бежать ибо в ближайшие дни фашисты всех расстреляют. Затем объяснил как ночами идти в направлении Ободовки, т.к. ночью фашисты прятались от партизан. Через несколько суток они появились и нашей радости не было предела. Потом стало известно, что большинство работавших на этом объекте было расстреляно и спастись бегством удалось лишь немногим.
Войти на территорию гетто было очень сложно, т.к. оно серьёзно охранялось. А согласно существовавшему порядку пойманные за его пределами подлежали расстрелу. Но ночью было несколько проще пройти под забором. Многие уходили в лес к партизанам. Меня часто спрашивают, как случилось, что наша семья уцелела и в полном составе вернулась домой. На это нет ответа. Произошло чудо! Однако, большая заслуга в этом нашего отца Абрама Хаймовича, который, проявляя находчивость и огромную смелость, находил лазейки для регулярных выходов ночами из гетто и поиска продуктов питания в окрестных сёлах. Когда я весной 1942 г. заболел воспалением лёгких, мой младший брат Давид, поступая как отец, выносил в село найденные на чердаке различные металлические изделия и проносил мне молочные продукты.
Однажды зимой 1943 г. колона власовцев на санях въехала в гетто и остановилась на площади в его центре. Некоторые из них ворвались к нам, выловили нескольких детей, положили на сиденье, сели на них и увезли в неизвестном направлении. Больше никогда мы этих малюток не видели. Трудно описать все наши страдания. Можно, тем не менее, достоверно заявить, что огромное разнообразие средств и методов истребления евреев выходит за пределы представлений нормального человека. Это – массовые расстрелы в течение трёх лет, казни через повешение, убиение штыками и прикладами, сожжение и закапывание живьём, массовые изнасилования, в том числе и групповые, невзирая на возраст жертвы и т.д. Главным знаком провоцирующим убийц была жёлтая шестиконечная звезда Давида, которую нас заставили носить на груди и на спине.
Освобождение
Величайшим и светлейшим мигом в нашей жизни, не имеющим себе равных, стал день освобождения гетто славной Красной Армией. Это случилось столь стремительно, что бегущие фашисты просто не успели с нами расправиться. На площади, о которой я уже упоминал, остановились на отдых многие советские солдаты, уставшие от длинных военных дорог. Оставшиеся в живых заключённые от мала до велика смешались с освободителями, обнимали и целовали им ноги. Бойцы вынимали из мешков свои пайки и делились с нами.
Вскоре после этого, не дожидаясь полного освобождения Молдовы, мы двинулись в родные края и вновь прошли тот же путь, но на этот раз нам было легко и радостно, т.к. мы были свободны и шли в родное село Дуруиторы. А ведь могло быть намного хуже, ведь все годы оккупации мы были смертниками. Дойдя до полей нашего села, мы остано¬вились у одного участка, принадлежавшего нашей семье, плакали и целовали землю. Всту¬пив на улицы родной деревни, мы были радостно встречены односельчанами и видели на их лицах искреннюю радость. Это случилось в воскресный день православной пасхи 1944 г.
В отчем доме, в котором всё годы оккупации размещалась румынская жандармерия, мы нашли лишь голые стены. На коленях мы целовали полы и стены и многие дни после этого момента двери нашего дома не закрывались. Бесконечно приходили люди целыми семьями, несли продукты, посуду, постельные принадлежности и многое другое. Помогли вспахать землю и безвозмездно предоставили семенной материал. Трудно рассказать о всём том человеческом добре, которое пришло нам на помощь в нашем селе.
Однако, не вернулись девять из десяти членов еврейской общины нашего села. Погибли почти все дети. В этой связи, я завершаю свой рассказ словами великого еврейского поэта Бялика: «Сам дьявол не в состоянии придумать казни за убийство хоть одного ребёнка, но оставшиеся в живых и ещё не рождённые поколения заслуживают, во всяком случае, чтобы мир узнал о всех гнусных деталях, что учинили над евреями Евро¬пы и кто это сделал». Поэтому мы, прошедшие по этой трагичной чёрной дороге и побывавшие в аду, обязаны обо всём рассказать ныне живущим и будущим поколениям людей.

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 21 июл 2010, 00:35

Евреи Сорок в концлагерях и гетто Транснистрии
А вот что рассказала уроженка села Згурица Сорокского (ныне - Дрокиевского) уезда Минна Хаймовна (Ефимовна) Дороховская: «Сразу после оккупации села румынские варвары выгнали нас из дома, не разрешив ничего взять с собой. Всё имущество разграбили, а дом подожгли. Мне было два с половиной года, сестре Лии - семь лет, брату Захару - одиннадцать лет. Мама была на девятом месяце беременности. Вначале евреев погнали на еврейское кладбище, а оттуда - в село Рубленица. Бабушке Ите было 67 лет, идти она не могла, и её расстреляли вместе с 26-летней дочерью Симой. Недалеко от хутора Коробчень расстреляли маминого брата Вэлвла с женой и четырьмя сыновьями 26-ти, 23-х, 20-ти и 15-ти лет. Дороги были усыпаны трупами стариков и детей.
Из Рубленицы нас погнали в сторону Сорок, а затем - в посёлок Вертюжаны, где за несколько месяцев от голода, болезней и расстрелов погибло более 20 тысяч человек. По дороге в Вертюжаны моя мама прямо в колонне родила мальчика Изю. Тут же румынский жандарм начал бить её нагайкой, чтобы она шла дальше. Какая-то женщина дала маме кусок мешковины, и она завернула в него малыша, который вскоре умер: загноившаяся кожица отделилась вместе с мешковиной. После этих родов мама в возрасте 36-ти лет стала инвалидом. Вскоре я заболела, и мама была вынуждена снять с меня платьице и отдать женщине в обмен на пол-литра воды, чтобы смачивать мне пересохшие губы. По дороге тех, кто не мог идти, расстреливали...»
***
А вот что писала об этом же периоде времени Клара Любарская (Хая Ратнер): «Началась война, и нас, комсомольцев, определили дежурить - каждый раз на новом месте. Когда впервые бомбили Бельцы, почти все его жители устремились в Сороки, к переправе через Днестр. Тогда жители Сорок не смогли попасть на паром, более того: в течение нескольких дней мы не имела возможности даже подойти близко к берегу.
В один из таких дней налетели самолёты и начали стрелять по парому. В результате бомбёжки трос у парома оказался перерезанным, и паром устремился вниз по течению. Возвратить его назад не было возможности. Тогда власти обратились к мастеровым людям города, просили их изготовить новый паром. Нашлось много таких людей, в том числе - мой отец. У него были доски и столярные инструменты. Мы посчитали, что если отец будет работать на переправе, то его семью быстро пропустят на паром. Но случилось всё не так: сначала пропустили семьи с маленькими детьми, потом на нём оказались те, кто был понахальней других. А нам так и не удалось попасть на паром...
Когда мы пришли туда, то мужчин сразу отделили и повели куда-то на работу, а женщин, детей поставили в ряд, и каждый ребёнок должен был стоять возле своей матери. Там были румыны, а среди них - даже бывший начальник румынской полиции города. Он знал многих людей, а кого не знал, расспрашивал, кто они такие. Этот румын составил список всех женщин и детей (знаю, что до 1998-го года архив с этими списками находился в Канаде, а потом списки передали в Бруклин (США), и они попали в руки нашей землячки Тамары Вайнер (в девичестве - Шварцман), которая работает в международной организации «Клаймс конференс»; она нашла в этих списках нашу семью: маму и трёх девочек, а также мать и детей моих двоюродных сестёр; эти документы могли быть хорошим доказательствам для тех, кто оказался под оккупацией или попал в гетто).

Во дворе двухэтажного дома нас продержали до вечера. Еды не давали. Единственным нашим утешением был колодец во дворе, и воду пить можно было вдоволь. Вечером вернулись мужчины, и тогда всем велели расходиться по домам.

Нас собрали в субботу, а на следующий день, в воскресенье утром, мы узнали, что в большую городскую синагогу (ныне - центр еврейской культуры Сорок - Д.Х.) привели партию людей, которых задержали на границах и которые думали эвакуироваться. Они были задержанными, а мы считались свободными. Когда нас отпустили, мы ходили к ним, носили воду и другие продукты, которые могли найти дома.

Через два дня оккупанты собрали сорок мужчин, известных в городе людей: пожилых, средних лет и детей. Были среди них и мой знакомый парень - Идл Берехис, а с нашей улицы - Аврум Хан, 14-ти лет, Яшан Сухер и его сын, юноша тоже 14-ти лет, а также наш сосед - молодой рэбэ Анчел Ашкенази. Присутствовали там и немцы. Отвели всех на Бекировский мост, велели выкопать яму и всех расстреляли. После этого они опять послали барабанщика известить, чтобы все евреи собрались с вещами возле синагоги, где уже находились задержанные. Погода была ужасная: лил сильный дождь. Пришлось взять с собой боты, ботинки и зимнее пальто, хотя на дворе стоял июль. Возвратились мы домой только через три года...
Нас присоединили к задержанным людям, отвели в Косоуцкий лес. Погода была плохая: шли дожди, земля была мокрая. В лесу мы пробыли три дня. Каждый день нас собирали вместе, требовали, чтобы мы отдали всё, что имели при себе: личные документы, ценные бумаги, документы на домб, деньги, вещи, драгоценности. На третий день нас привели к Днестру и через понтонный мост, который «советы» не успели разобрать, переправили на другой берег.
Когда мы пришли в городок Ямполь, нас разместили в пустых домах. Дом, куда мы попали, был маленький: две небольшие пустые комнаты, но людей в доме было так много, что там не на чём было лежать, и даже сидеть было тесно. Дверь не закрывалась, да и брать там было нечего.
Как только стемнело, в дверях появились пятеро солдат с фонариками: два румына и три немца. Они пришли искать девушек. Среди находившихся в доме были люди старшего, среднего возраста, а из молодых - только я и мои сестрички. Сестрички куда-то затолкались, спрятались так, что их не было видно, а я оказалась на виду - видимо, кому-то уступила место при этой тесноте. Один немец с пистолетом подошёл ко мне, второй стоял у дверей, а третий подошёл к моей маме, которая очень кричала и плакала. Я хоть и учила немного немецкий язык, но разобраться с ними не могла, а вот с румынами могла потолковать. Румыны стояли в стороне, и я заговорила с ними по-румынски. Я сказала им, помню, следующее: «Вы - молодые ребята, может быть, женатые, а, может, и нет, так представьте себе, что ваша жена, или сестра, или верная подруга попали в такое положение, как бы они себя чувствовали и как бы вы на такое посмотрели. Так что умоляю вас смилостивиться и увести их. Я с ними толковать не могу, а вы, надеюсь, войдёте в моё положение!»
Прошла ещё пара дней. Однажды мы услышали стрельбу. В сторону Сорок продвигались стремительно немцы и румыны. Тех, кого советская власть успела мобилизовать в армию, начали уходить из города, остальные же остались наедине со своей бедой.
Несколько дней в городе было безвластие, продолжалась перестрелка, налетали самолёты, бомбили город, выходить на улицу было опасно и боязно: не знали, откуда может вылезти немец или румын. Так мы сидели - без еды и воды. Воду тогда носили из колодца...
В один из дней мы услышали, что кто-то бьёт в барабан и вызывает всех выйти на улицу. Со страхом, но все выглядывали, чтобы узнать, что к чему. Барабанщик объявил всем, кто прятался по домам, что они должны собраться на площади. Это была не настоящая площадь, а большой двор двухэтажного дома.
Видать, мир не без добрых людей: они что-то сказали немцам и увели их. Видимо, сказалось то обстоятельство, что моя семья плакала, и все, кто находился в домике, тоже плакали, никак не могли успокоиться от волнения. А я до сих пор вспоминаю этот эпизод и удивляюсь, как нашла в себе силы беседовать с солдатами...
После этого было решено, что я и мои сестрички больше не останутся в этом домике. Там был небольшой дворик, где росло немного кукурузы. Несмотря на то, что земля была мокрой от стольких дождей, мы там устроились и считали это место более надёжным. Потом слышны были крики и рыдания в других домах. На следующий день некоторые люди пошли по городку и нашли ещё несколько пустых домов. Они перешли туда, и в нашем домике стало свободнее: можно было хоть лечь на пол и выпрямить ноги.
Кушать было нечего, и люди пошли искать еду. Где-то узнали, что за городом есть консервный завод. Те, кто первыми туда попали, ещё успели взять закрытые баночки, а те, кому достался полуфабрикат, сильно заболели. Наша семья не ходила на консервный завод - мы только в городке искали, что бы купить из еды или поменять на какие-то вещи.
В Ямполе мы пробыли неделю. Потом нас собрали и сказали, что отпускают домой, в Сороки. Но когда нас солдаты повели, мы их спросили, зачем они нас ведут в Сороки: уж туда мы сами попадём. Они ответили, что провожают для того, чтобы никто на нас не напал.
Когда пришли в Сороки, нас не отпустили по домам, а привели к тому месту, где находились синагоги. Там всех разделили: мужчин - в одну синагогу, женщин и детей - в другую. Мужчин повели на работу. Так как моя мама не хотела, чтобы её отец пошёл на работу, она взяла его с нами. Конечно, дедушка жил с нами тайно: когда случались проверки, его клали поперёк, чем-то накрывали, и все ложились на него.
Дедушка оказался с нами таким образом. Он жил с бабушкой в городке Вадул-Рашков, имел там большой, хороший дом и магазин тканей на соседней улице. Когда пришли «советы», они сразу, несмотря на то, что в городке были люди побогаче, пришли к дедушке и конфисковали его магазин, состоявший из двух комнат, и всю ткань, а в дом дедушки начальник вселил своего сына с женой и троих его детей.
С досады бабушка сильно заболела. Они с дедушкой оставили в своём доме сына Шмила, его жену Хону и троих внуков, а сами вдвоём приехали к нам в Сороки, чтобы бабушка там вылечилась, но ей уже никто не мог помочь: 4-го сентября 1940-го года бабушка умерла и была похоронена на еврейском кладбище в Сороках. Так дедушка остался у нас.
Когда мы находились в синагоге, то выходить из неё никому не разрешали. Только женщины-молдаванки, которые узнали, что там находятся евреи, приносили в синагогу продукты, и те, кто имел какие-то деньги или вещи, обменивали их на продукты или покупали. Синагога была почти уничтожена, всё было разбросано, разорвано, свитки Торы «гойим» (неевреи) выбросили на улицу и расстелили на тротуаре в тех местах, где были лужи от дождя.
Через улицу от синагоги находился наш дом. Однажды мама и сестричка Минця тайком вышли на улицу и, пробравшись между домами, подошли к нему. В доме всё уже было разграблено, подушки разорваны. Мама и сестра взяли там несколько мелочей, фотографии были разбросаны, сестра собрала их в какую-то тряпку, и таким образом у нас сохранилась кое-какая память о прошлой жизни. А ещё они зашли в сарай и там взяли несколько кусков мыла. Затем также осторожно возвратились.
В синагоге мы находились дней десять. Затем в одну из суббот подъехало несколько телег, и нам велели собираться. На телегах повезли больных и малых детей. Вся наша семья шла пешком и, как обычно, приходила к месту отдыха или ночлега последней. В тот раз нас привели в лес близ села Александру чел Бун (село названо в честь молдавского господаря Александра Доброго! - Д.Х.). То место в лесу, где мы находились, было отгорожено, и нас никуда не выпускали. Только у забора можно было что-то купить, когда местные крестьяне приносили продукты. В этом лесу многие евреи умерли, особенно старики и маленькие дети. Причины смерти были разные: от жары и перегрева, от жажды, голода, инфекционных заболеваний. Там, в лесу, среди евреев появились первые жертвы. Хотя кругом был лес, нас держали на открытом месте, где палило солнце. Мой отец взял нож, нарезал веток и кое-как сделал шалаш, но солдаты, охранявшие нас, сказали, что этого делать не разрешается. Нам пришлось уничтожить его.
В лесу мы тоже пробыли дней десять. А затем опять прибыло несколько телег, на которые посадили больных и детей. Остальные шли пешком. Так привели нас в местечко Вертюжаны. Прибыли мы на берег Днестра, а оттуда надо было подняться по крутой горке наверх, где начинались улочки городка. На первой же улочке стоял столик, за которым и сидела комиссия с номерами домов. Люди должны были распределиться по десять человек. Так было образовано десять групп - всего сто человек, которых затем повели в городок и распределили по домам.
Мы с нашими родственниками оказались в первой группе. Нас всех переписали, но мы стали ждать, пока перепишут остальных. Когда нас привели к дому, то мы подумали, что солдат, сопровождавший нас, зайдёт в дом и поможет разместиться. Он этого не сделал, и мы сильно прогадали. Оказалось, что другие люди не стали ждать распределения, сами проникли в дом и захватили лучшие комнаты, а когда наша семья и родственники осмотрелись вокруг, они поняли, что нам достался только сарай во дворе, в котором к тому же протекала крыша.
Вход в дом был с двух сторон, комнат было много, но там разместилось такое количество людей, что он казался очень тесным. Жил в нём очень богатый человек: во дворе лежало много деревянных столбов: видимо, хозяин торговал лесом. Был там колодец и хороший огород, на котором росла картошка и много других овощей. Безусловно, этот огород быстро ликвидировали. Единственной нашей радостью оставался колодец, к нему люди со всей улицы приходили за водой.
Тот солдат, который привёл нас к дому, видимо, запомнил меня, потому что мы были в первой десятке. Когда он получил увольнительную, то пришёл меня искать. Так как мы были первыми, он посчитал, что мы расположились в передних комнатах. Он обошёл все комнаты и, в конце концов, нашёл нас в сломанном сарае. Оказалось, что он заметил мои золотые серёжки и, якобы, хотел такие же для своей сестры. Конечно, гулять с ним я не пошла, да и сережки не согласилась отдать. Он ещё несколько раз приходил, но я пряталась. Вскоре он перестал приходить.
В Вертюжанах нас постигла настоящая беда: каждый день много людей умирало от голода и болезней, Мужчин взяли на работу, и они начали мостить дорогу. Им помогали дети и девушки. Меня и моих сестричек тоже взяли в казармы, где мы стирали бельё, убирали, помогали на кухне. Платить - не платили, но давали кое-что из еды: иногда лишнюю картошку или немного кукурузной муки. Чтобы иметь деньги, надо было ходить на базар и что-то продавать. Мы видели, что лето приближается к своему завершению, зимние вещи нельзя было продавать, а летние вещи мы продавали, но нельзя было это делать открыто. Поэтому мама надевала на себя два своих платья и на базаре предлагала их. Если одно платье продавалось, она пряталась с покупательницей, снимала платье с себя и оставалась во втором. Иногда брали за одежду деньгами, но чаще - продуктами питания.
Находились мы в Вертюжанах до и после Судного дня («Йом Киппур») - всего полтора месяца. Это был тяжёлый период мучений, унижений, издевательств. Помню, что в сам «Йом Киппур» нас, девочек, послали убирать домб - туда, где жили те люди, которых первыми вывели из пересыльного лагеря. Их начали выводить партиями с другого конца местечка. Вскоре до нас дошли слухи, что тех, кого погнали на Рыбницу, бросили в Днестр, и все они погибли. Другую партию, сказали нам, - расстреляли. В одной из этих партий были две сестры моего отца с их семьями, но в какой именно, мы так никогда и не узнали...»

Аватара пользователя
Рональд
Местный
Местный
Сообщения: 513
Зарегистрирован: 08 авг 2009, 23:00
Откуда: Одесса

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Рональд » 21 июл 2010, 01:09

Александр Шафран. Родился в 1910 году в румынском городе Бакеу в семье раввина. После окончания лицея в 1929 году уезжает в Вену, где записывается на раввинатский семинар и философский факультет Венского университета. В 1933 году титулованный раввин и доктор философии возвращается в Бакеу. Позднее становится раввином Бакеу. С 1941 по 1947 - Главный раввин Румынии. С 1948 года по настоящее время (в 95 лет) доктор Александр Шафран - Главный раввин Женевы. Он - автор многих научных трудов, опубликованных в Иерусалиме, Париже, Женеве, Бухаресте.

В феврале 1941 года, когда 31-летний Александр Шафран был избран Главным раввином Румынии, в стране уже поднималась волна антисемитизма. Антисемитским был и Сенат, куда по должности автоматически попал А.Шафран (800-тысячную еврейскую общину Румынии в Сенате тогда представлял один еврей).

Антисемитскими предубеждениями были заражены, как пишет Юлиус С.Фишер («Транснистрия: забытое кладбище»), «светила румынской литературы»: Михаил Эминеску - классик румынской литературы - и «удивительный трансильванский поэт» Октавиан Гога. Своей неприязни, а то и ненависти к евреям не скрывали и многие поводыри церкви.

Встречались ли исключения? Огоньки человечности? Да. И в самые трагические дни, когда, казалось, не оставалось места для надежды. «Великим гуманистом» был папский нунций Ватикана в Румынии монсеньер Андреа Кассуло.

Достаточно хорошо зная, что католическая церковь не любила евреев, он в самые трудные годы, движимый состраданием к гонимому народу, выполнял важную роль в операциях, позволявших сохранить жизнь тысячам евреев. «Дружеское отношение Кассуло, - вспоминает А.Шафран, - было порой очень трогательным». Их симпатия была взаимной.

Такое же сочувствие и понимание А.Шафран встречал в королевской семье. С особой теплотой он вспоминает королеву-мать, удивительную женщину, «со всей теплотой и сочувствием относившейся к чужому горю», которая делала все, чтобы облегчить участь евреев. Она, как свидетельствует А.Шафран, сыграла исключительную роль как в организации помощи евреям, изгнанным в Транснистрию, так и в деле репатриации сирот, а в дальнейшем и других депортированных.

Монсеньер Андреа Кассуло и королева-мать Елена - самые известные, но отнюдь не единственные примеры. Понимание, сочувствие А.Шафран встречал у швейцарского, шведского послов в Бухаресте, у представителя Международного Красного Креста Чарльза Кольба и фон Штейгера, хотя их усилия не всегда увенчивались успехом.

Как бы там ни было, в отношениях, сложившихся между названными лицами и А.Шафраном, еще не было ничего такого, что требовало бы от последнего каких-то исключительных, героических усилий. Конечно, и здесь не могли не сказаться личные качества Шафрана: его мужество, бесстрашие, обаяние, умение вступать в контакты с самыми различными людьми. Но, в основном, все пока сводилось к роли информатора, сигнальщика, вовремя подающего сигнал SOS. Тут не надо было в чем-то особо убеждать или переубеждать. Однако, возможности королевы-матери Елены, папского нунция, при всем их желании и готовности помочь, были ограничены. Решающее слово, как правило, оставалось за теми, кто неоднократно декларировал свое юдофобство.

«Я стучался во все двери...» И в те двери и сердца, которые, казалось бы, наглухо закрыты для милосердия и жалости.

Именно с этого начинается подвиг А.Шафрана, то, что почти не знает аналогов в мировой истории. Вот один из многих примеров духовного противоборства, духовного сопротивления.

... Путь в Освенцим, в другие лагеря смерти обычно начинался во всей оккупированной Восточной Европе со звезды Давида. Официальный приказ о желтой звезде, обязательной для всех румынских евреев, был принят и правительством Антонеску. Добиваясь отмены уже принятого постановления, А.Шафран обращается к патриарху Никодиму, личному другу диктатора: «...я подчеркивал, что такое поведение церкви, в которой поют псалмы Давида, является унизительным для нее. Я наглядно показывал, как это парадоксально - с позволения церкви, прославляющей царя Давида, подвергать евреев, детей Давида, общественным притеснениям и нападкам со стороны христиан».

Постановление было отменено. Отмена, правда, коснулась только тех, кто оставался на территории Румынии.

Осенью 1941 года началась массовая депортация евреев из Бессарабии и Буковины, отдельных районов регаты («старой Румынии») в Транснистрию.

А.Шафран во второй раз обращается к патриарху Никодиму, человеку «угрюмому, безжалостному, выходцу из старого антисемитского духовенства». Диалог не получался. «Патриарх редко реагировал на что-либо из сказанного мною... Повысив голос, я воскликнул: «Вы - патриарх, религиозный человек! Не кажется ли вам, что вы должны будете предстать перед Высшим Судьей и что вы вынуждены будете отвечать за все, что вы позволяете вершить здесь, на земле, здесь - в Румынии, на ваших патриарших глазах?»

...Патриарх Никодим, митрополит Бэлан, католический архиепископ Бухареста Чизар, убежденный в том, что еврейский народ «сейчас расплачивается за то, что он сделал с Иисусом», влиятельнейший в те времена вице-премьер Михай Антонеску и сам Маршал - с этими и многими другими высокопоставленными особами А.Шафран неоднократно вступал в духовное противоборство, вновь и вновь напоминая своим оппонентам, что после смерти «они заплатят... за злодеяния, которые не предотвратили». Добивался их заступничества, отмены уже принятых решений (так, в августе 1942 года намечалось начать депортацию евреев в Транснистрию, в Польшу, что было равносильно смерти. Уже стояли наготове поезда для депортации. Ее при активном содействии митрополита Никодима удалось предотвратить), решений, обрекающих на новые страдания и гибель тысячи и тысячи обездоленных в Транснистрии и в самой Румынии.

Не всегда и не всех удавалось переубедить, не до всех достучаться. С горечью А.Шафран пишет о Марии Антонеску - супруге диктатора, президенте Попечительского Совета. Она оставалась глухой к любым просьбам, «была подобна камню, который не реагирует, даже если его пнуть ногой».

Неудачи, подстерегающие на каждом шагу опасности («официально я был заложником») - наконец, как это случилось с В.Фильдерманом, депортированным летом 1943 года в Могилев-Подольский, он мог в любой день и сам стать узником гетто в Транснистрии, - не останавливали А.Шафрана. Он по-прежнему стучится во все двери, особенно двух Антонеску. И двери открылись.

Что руководило его действиями? «Ангель, - замечает Жан Анчель, - верит в то, что мы всегда должны искать лучшие качества в человеке... Он искал Божественное в людях, даже в тех, кто мало заслуживал этого звания или был объявлен антисемитом, - и часто находил его!»

Конечно, нельзя не учитывать, что ситуация в Румынии (особенно после Сталинграда) отличалась от положения в гитлеровской Германии, где подобное противоборство просто было невозможным. Но это не умаляет подвиг рабби. В том, что еврейская община Румынии, понеся огромные потери, однако, избежав трагической судьбы своих соседей - венгерских евреев, депортированных в Освенцим весной и летом 1944 года, когда исход войны был уже предрешен, уцелела (300 тысяч спасенных в Румынии и 50 тысяч в Транснистрии), немалая заслуга А.Шафрана и его сподвижников. Спасая своих, они, повторяю, спасали и нас, украинских евреев - узников Транснистрии.

Аватара пользователя
rimty
Главный модератор
Главный модератор
Сообщения: 18379
Зарегистрирован: 21 дек 2008, 22:21

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение rimty » 21 июл 2010, 10:58

Упоминавшиеся в рассказе Ш.Ройфа (сообщение от 20 июля, 23:44)
священник
Георге Беня с матушкой Любой получили звание
Праведников Мира (т.е. людей, спасавшиx евреев в годы
нацистской оккупации Европы, рискуя при этом собственной жизнью).

Признана Праведницей Мира и Елена, Королева-мать. (О её роли -
в материале, приведенном Рональдом).

Дмитрий Л.
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 4174
Зарегистрирован: 13 ноя 2008, 22:29
Откуда: Кишиневъ

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Дмитрий Л. » 21 июл 2010, 13:42

Бабушка рассказывал как во время оккупации укрывала в доме Еврея ( Житомирская область ) . Рассказывала давно , больше 25 лет назад , подробностями не интересовался . Скорее всего такое поведение было популярно ...

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 03 авг 2010, 16:39

The Jewish residents of a village in Bessarabia are held before their deportation to Transnistria. Romania, September 1941. http://www.ushmm.org/wlc/en/media_ph.ph ... diaId=2348

Изображение

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 09 авг 2010, 23:24

(перевод Google) http://www1.yadvashem.org/yv/en/exhibit ... une/11.asp
10 июня 1942
Евреи собрались на западном берегу реки Днестр до их депортации в Приднестровье на восточном берегу реки.

Изображение

Приднестровье является регионом в Западной Украине, через Днестр из Румынии, которую Гитлер передал в Румынию в качестве награды за участие в войне против Советского Союза. После того, как была оккупирована, Приднестровье стало основанием для концентрации евреев Бессарабии, Буковины и северной Молдавии, которого румынские власти депортировали на прямой порядок Ион Антонеску. Депортации началась 15 сентября 1941, и продолжал по-офф, и до осени 1942 года.

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение steinchik » 12 авг 2010, 03:47

С небольшим опозданием мой отец получил юбилейную медаль к 65-летию Победы! От имени Президента России. Жалко, конечно, что не от имени самого Премьера, но всё равно очень приятно!
Medal1.jpg
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 19 авг 2010, 18:13

Описание: Под охраной румынских солдат, евреи ждут переправу на берегу реки Днест. Бессарабия переправа в Транснистрию.
Фото: USHMM, любезно Яд ва-Шем Фото Архив
Дата: июль 1941 - июнь 1942

Изображение

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 22 авг 2010, 19:43

Бессарабских еврейских в лагерей Transdnistria. (подлинные фотографии)

Изображение

Евреи убитые по дороге в Transdnistria. (подлинные фотографии)

Изображение

Изображение

http://www.jewishgen.org/yizkor/kalarash/kal904.html

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение steinchik » 23 авг 2010, 00:14

Гетто в Транснистрии
Ghetto10.jpg
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
voling
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1714
Зарегистрирован: 02 май 2010, 13:39
Откуда: Кишинёв, Израиль

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение voling » 26 сен 2010, 22:18

Евреи, поезд смерти, который отправился от Ясс до Кэлэраша.
http://www.claremontmckenna.edu/hist/jp ... ocaust.htm

Изображение

Аватара пользователя
Дуболом
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1376
Зарегистрирован: 27 апр 2009, 19:04

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Дуболом » 16 дек 2010, 10:40

К концу 1943 года я стал совсем доходягой и весил всего около десяти килограммов. От голода живот раздулся и казался просто огромным. Понимая, что я погибаю, мама решилась на крайние меры. У нее во рту еще каким-то чудом сохранился золотой зуб, и она предложила его украинским женщинам, которых пригоняли работать в швейный цех гетто, в обмен на еду. Но одна из них, пожалев нас, предложила вынести меня из гетто в мешке из-под картошки и спрятать у себя дома. Так они и сделали, а зуб отдали охраннику. И эта благородная женщина, рискуя жизнью, прятала меня у себя в подполе вместе с козлятами, хотя укрывательство евреев беспощадно каралось смертной казнью.
Бакал Лев Зиновьевич. Воспоминания

Isaac
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2361
Зарегистрирован: 12 окт 2009, 18:41

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Isaac » 16 дек 2010, 20:10

Редактированное фото
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Isaac
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2361
Зарегистрирован: 12 окт 2009, 18:41

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Isaac » 16 дек 2010, 20:13

Редактированное фото
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Isaac
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2361
Зарегистрирован: 12 окт 2009, 18:41

Re: Воспоминания о еврейском гетто в Транснистрии

Сообщение Isaac » 16 дек 2010, 20:16

Редактированное фото
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Ответить

Вернуться в «Бессарабия во Второй Мировой Войне»