Воспоминания о старом Кишинёве

Интересные и малоизвестные факты из истории Кишинёва. Воспоминания и фотографии.

Модератор: rimty

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение steinchik » 30 окт 2020, 06:30

rimty писал(а):
30 окт 2020, 01:16
"гости вставали по одному, бросали на поднос купюры, после чего... дама объявляла в микрофон сумму пожертвования, сгребая деньги в красный мешок. Остальные внимательно следили за происходящим, попутно ведя общий счет, шушукаясь и аплодируя особо крупным вкладам в бюджет молодой семьи."

Не была свидетелем подобного ритуала ни на одной свадьбе.
На молдавских свадьбах именно так и делали!

Igori
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 6578
Зарегистрирован: 06 апр 2008, 20:13

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение Igori » 30 окт 2020, 14:23

Приятно читать Xiushu.Именно,Приятно :good:
Познавательности немного,но не для того и писАла.

Аватара пользователя
Дуболом
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 1376
Зарегистрирован: 27 апр 2009, 19:04

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение Дуболом » 31 окт 2020, 00:32

Igori писал(а):
30 окт 2020, 14:23
Приятно читать Xiushu.Именно,Приятно :good:
Познавательности немного,но не для того и писАла.
Игорь, если имеешь ввиду Ksyusha Vld, то это про мой двор и моё детство.

Аватара пользователя
АлександрК
Местный
Местный
Сообщения: 162
Зарегистрирован: 21 мар 2018, 09:42
Откуда: Краматорськ, Донецька область, Україна

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение АлександрК » 02 ноя 2020, 15:56

steinchik писал(а):
30 окт 2020, 06:30
rimty писал(а):
30 окт 2020, 01:16
"гости вставали по одному, бросали на поднос купюры, после чего... дама объявляла в микрофон сумму пожертвования, сгребая деньги в красный мешок. Остальные внимательно следили за происходящим, попутно ведя общий счет, шушукаясь и аплодируя особо крупным вкладам в бюджет молодой семьи."

Не была свидетелем подобного ритуала ни на одной свадьбе.
На молдавских свадьбах именно так и делали!
Однажды даже пришлось участвовать в подобной дичи. Был гостем в Кишинёве на свадьбе, так родственники прямо заявили, гость ОБЯЗАНЫ подарить больше, чем стоимость меню в кафе на человека. Это предупреждение было сделано после ЗАГСа и покатушек-фотографий по городу, перед входом в кафе и выглядело как какая-то фильтрация гостей по их платёжеспособности. Потом поздравление и снова впечатление, что всем интересны не пожелания а сумма взноса, и нанаши с подносом, рассматривающие тебя таким прокурорским взглядом "а не пытаешься ли ты нас надурить"? Этот ритуал очень испортил впечатление, несмотря на то, что всё остальное было организовано очень хорошо. Больше такого нигде не видел.

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение steinchik » 02 ноя 2020, 16:08

АлександрК писал(а):
02 ноя 2020, 15:56
steinchik писал(а):
30 окт 2020, 06:30
rimty писал(а):
30 окт 2020, 01:16
"гости вставали по одному, бросали на поднос купюры, после чего... дама объявляла в микрофон сумму пожертвования, сгребая деньги в красный мешок. Остальные внимательно следили за происходящим, попутно ведя общий счет, шушукаясь и аплодируя особо крупным вкладам в бюджет молодой семьи."

Не была свидетелем подобного ритуала ни на одной свадьбе.
На молдавских свадьбах именно так и делали!
Однажды даже пришлось участвовать в подобной дичи. Был гостем в Кишинёве на свадьбе, так родственники прямо заявили, гость ОБЯЗАНЫ подарить больше, чем стоимость меню в кафе на человека. Это предупреждение было сделано после ЗАГСа и покатушек-фотографий по городу, перед входом в кафе и выглядело как какая-то фильтрация гостей по их платёжеспособности. Потом поздравление и снова впечатление, что всем интересны не пожелания а сумма взноса, и нанаши с подносом, рассматривающие тебя таким прокурорским взглядом "а не пытаешься ли ты нас надурить"? Этот ритуал очень испортил впечатление, несмотря на то, что всё остальное было организовано очень хорошо. Больше такого нигде не видел.
Но как правило с близкими родственниками всё было заранее договорено. Например, "дорогому и любимому" дяде Васе предлагали прилюдно подарить, ну скажем, 1000 рублей, а 500 рублей ему потом втихаря возвращали. Но зато другим родственникам уже было стыдно после дяди Васиной щедрости давать маленькие суммы...

А с другой стороны очень часто нечестные люди дарили на свадьбах пустые конверты. А моему однокурснику даже вручили на свадьбе конверт с нарисованной фигой. Причём на свадьбе все были свои...

Так что я даже и не знаю, как лучше?

Аватара пользователя
АлександрК
Местный
Местный
Сообщения: 162
Зарегистрирован: 21 мар 2018, 09:42
Откуда: Краматорськ, Донецька область, Україна

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение АлександрК » 02 ноя 2020, 16:24

steinchik писал(а):
02 ноя 2020, 16:08
А с другой стороны очень часто нечестные люди дарили на свадьбах пустые конверты. А моему однокурснику даже вручили на свадьбе конверт с нарисованной фигой. Причём на свадьбе все были свои...

Так что я даже и не знаю, как лучше?
Прямо из одной крайности в другую... Мы с женой на свадьбу приглашали тех, кого хотели видеть, и было всё равно сколько они подарят. Планировали бюджет свадьбы без учёта фин.поступлений от подарков. Тамада собрала подарки и конверты, без "обьявленноё ценности".
Насчёт пустого конверта или с фигой, пусть это осталось бы на совести отдельного гостя.
А на той свадьбе, что писал в предыдущем сообщении, мне захотелось вытянуть из конверта часть денег, и оставить ровно на "стоимость меню для одного гостя".

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение steinchik » 02 ноя 2020, 16:28

АлександрК писал(а):
02 ноя 2020, 16:24
А на той свадьбе, что писал в предыдущем сообщении, мне захотелось вытянуть из конверта часть денег, и оставить ровно на "стоимость меню для одного гостя".
А у нас на свадьбе соседа отец невесты подходил к каждому гостю, вздыхал, и ненавязчиво намекал о том, какой дорогой получилась свадьба... ;)

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2414
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение venberg_r » 02 ноя 2020, 18:09

АлександрК писал(а):
02 ноя 2020, 16:24
steinchik писал(а):
02 ноя 2020, 16:08
А с другой стороны очень часто нечестные люди дарили на свадьбах пустые конверты. А моему однокурснику даже вручили на свадьбе конверт с нарисованной фигой. Причём на свадьбе все были свои...

Так что я даже и не знаю, как лучше?
Прямо из одной крайности в другую... Мы с женой на свадьбу приглашали тех, кого хотели видеть, и было всё равно сколько они подарят. Планировали бюджет свадьбы без учёта фин.поступлений от подарков. Тамада собрала подарки и конверты, без "обьявленноё ценности".
Насчёт пустого конверта или с фигой, пусть это осталось бы на совести отдельного гостя.
А на той свадьбе, что писал в предыдущем сообщении, мне захотелось вытянуть из конверта часть денег, и оставить ровно на "стоимость меню для одного гостя".
Молдавская свадьба/кумэтрия зачастую рассматриваются организаторами как обычный "бизнес проект"
И именно в интересах успешности проекта, искусственно подымали ставки как упомянул steinchik
предлагали прилюдно подарить, ну скажем, 1000 рублей, а 500 рублей ему потом втихаря возвращали. Но зато другим родственникам уже было стыдно после дяди Васиной щедрости давать маленькие суммы...
Поэтому оценивая успешность мероприятия нередко говорят - "тэт четко, фрумос, всем понравилось, подняли столько то евро", или "плохо сыграли свадьбу, в долги залезли, столько вложили а даже стол не отбили" .

В последнее время имхо больше информации, что свадьбы, особенно у нового бомонда, проводятся по европейским вариантам, без афиширования сумм.
и конкуренты /оппоненты меньше узнают, и налоговая спокойней спать будет)))

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение steinchik » 02 ноя 2020, 18:31

Ну и не в тему немного.
Мама моего однокурсника сетовала, что они до сих пор выплачивают кредит, взятый на свадьбу старшего сына, а те уже успели развестись... ;)

Аватара пользователя
rimty
Главный модератор
Главный модератор
Сообщения: 18379
Зарегистрирован: 21 дек 2008, 22:21

воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение rimty » 07 дек 2020, 15:50

rimty писал(а):
25 сен 2011, 14:53
Григорий Николаевич Чапкис - украинский танцовщик и хореограф, народный артист Украины.


Из воспоминаний Григория Чапкиса:

"Родился я в Кишинёве. Сейчас это Молдова, а тогда город принадлежал Румынии.
Я себя помню примерно с шести-семи лет. Поскольку мое детство было очень бедным, все мои воспоминания
только о том, что я всегда был голоден. Носился в грязи-пыли с таким желанным куском хлеба или мамалыги.
Утром меня из дому выбрасывали, а вечером забирали.

Вырос я в огромной по нынешним меркам семье: бабушка, дедушка, мама, папа и семеро детей. Я был предпоследним.
Дом был глиняный и состоял из двух комнат и кухни на улице. Спали мы на нарах.

Несмотря ни на что, мои воспоминания о детстве радостные. Я валялся в пыли, танцевал день и ночь. Чем дальше
мое прошлое удаляется, тем прекраснее оно ощущается. Ведь я был молод, и молодость захлестывала меня.

В семь лет я пошел в церковно-приходскую румынскую школу. Я вставал рано утром и до занятий бежал в редакцию
местной газеты. Там мне выдавали пачку газет, и я бегал продавать ее, выкрикивая дико громким голосом
последние новости. Так я зарабатывал по утрам. А вечером после школы я садился у кафе-ресторанов и чистил людям
обувь. У меня был ящичек, щеточки и крем. Вот и всё богатство.

Тогда я мог думать только о хлебе насущном. Даже мое самое приятное воспоминание о школе относится
к бесплатным обедам. Первый раз я надел сандалики, когда мне было восемь лет. До этого ходил босиком или в постолах.

В школе я был заводной. Лидер по «обнесению» чужих садов. Мы воровали яблоки, абрикосы, виноград. И ведь не от
жадности, а только ради азарта. В Кишинёве всегда можно было постучать в любые ворота, и тебя с удовольствием и
яблоками, и абрикосами накормят. Но нам хотелось перелезть через забор, порвать штаны, набрать полную пазуху
зеленых абрикосов, а потом не слазить несколько дней с горшка. Вот в этом была прелесть!

Танцевать я начал в три года, когда еще и ходить толком не умел. Так как всё свое время я проводил на улице, то гулял среди цыган, молдаван, румын. Цыганочку меня улица научила танцевать. Как сейчас брейк и хип-хоп, так и тогда были свои уличные танцы.

_______________________________________________________________
Семейное фото.
На вывеске ресторана с трудом читается его адрес, похоже, что указана улица Пушкина.
Григорий Чапкис о своём детстве на окраине Кишинёва, о приходе Советской власти в 1940-м и о начале войны

https://youtu.be/r7D69xHsLs0?t=387

в интервью Д. Гордона с легендарным украинским танцором и хореографом, судьей и одним из руководителей телевизионного
проекта телеканала "1+1", "Танцы со звездами" профессором Григорием Чапкисом. 2019 г.

Аватара пользователя
rimty
Главный модератор
Главный модератор
Сообщения: 18379
Зарегистрирован: 21 дек 2008, 22:21

Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение rimty » 14 мар 2021, 23:39

corax писал(а): вот что вспоминает о тех временах (межвоенный период) княгиня Ирина Кантакузина
1934 год, Ирина Карякина (Кантакузино), воспитанница гимназии княгини Дадиани.
1934 Irina K.jpg
arhiva.gov.md


Живая легенда


Знаете ли вы о том, что в Кишинэу живёт последняя представительница бессарабской ветви известного рода Кантакузиных Ирина Львовна Кантакузино-Карякина? Род Кантакузиных подарил миру множество выдающихся людей в области науки, культур и литературы. На протяжении истории Кантакузины были связаны с такими личностями как Д. Кантемир, Л. Толстой, А.С. Пушкин и т.д.

Матей Кантакузино, с которого и начинается бессарабская ветвь, сыграл важную роль при подписании мирного договора между Турцией и Россией, в которую внёс множество выгодных для Бессарабии пунктов. Павел Кантакузино последний представитель этого рода в Бессарабии прожил очень сложную жизнь, активно участвуя в политической борьбе, он провёл много лет в ссылках. Несколько лет назад его не стало. Его жена Ирина Львовна осталась единственным связующим звеном Кантакузиных в Бессарабии. Несмотря на свой почтенный, возраст она ведёт довольно активный образ жизни, принимает участие в общественной жизни, элегантно одевается, очень радостна и полна живого интереса к тому, что происходит в мире. Мне удалось взять у неё интервью:

Как известно школьная пора самая счастливая. Какие воспоминания остались у вас о ваших лицейских годах?

Я училась в женской гимназии, я люблю то время. До сих пор помню всегда торжественную атмосферу в гимназии, а ещё форму, которую мы носили.

Расскажите об этом подробнее. Модницам будет интересно узнать, как одевались лицеистки XX века.

Для каждого сезона у нас был свой вид формы. Зимой носили длинные чёрные сарафаны и береты. Летом - блузки кремового цвета, синие юбки и иногда юбки-шорты, потому что многие девочки катались на велосипедах, а на голове у нас были соломенные шляпки с
синей лентой.

Если бы у вас была возможность, вы бы хотели учиться в лицее вместе с мальчиками?


Нет никогда. Смешанные лицеи, на мой взгляд, лишают романтизма в жизни. У нас несколько раз в год устрашались балы, на которые съезжались мужские и женские лицеи. Возникали новые знакомства, первые романы. Мы знали, что после бала должны расстаться, и это придавало нашему общению особую остроту. Зато в учебные дни нас ничего не отвлекало от учёбы.

Вы были послушной ученицей?


У каждой ученицы был пришит на рукаве порядковый номер, который все знали. За нами постоянно все присматривали, так что особо проказничать мы не могли.

У вас были какие-то моменты в жизни, которые вы бы хотели вычеркнуть из памяти?


Да, я помню, что когда менялась власть, наша семья была вынуждена переезжать из одного города в другой. Иногда у нас не было возможности умыться. Это было очень тяжёлое для нас время.

Вы - княгиня. Это что-то значит в вашей жизни!

Я никогда не пользовалась своим титулом в каких-либо корыстных целях. Но в глубине души чувствовала ответственность за него.

2003 г., new.sibirsky.org
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2414
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение venberg_r » 20 июн 2021, 16:50

rimty писал(а):
26 ноя 2016, 00:07
rimty писал(а):
  • Виктор КA3AKOB
Из сборника "Сметая архивную пыль".
  • АПЛОДИСМЕНТЫ ШАЛЯПИНУ
Его уже знали и любили во всем мире…
В январе 1930 года Шаляпин по приглашению местного оперного театра приехал в Бухарест.
.....
Когда репортер задал традиционный вопрос, как понравился гостю Кишинев, Шаляпин ответил:
«Я был в Кишиневе больше тридцати лет назад. Последние годы я проводил по большей части в Америке. Впечатление тихого уюта произвели на меня кишиневские домики после американских небоскребов, американского темпа жизни. Сегодня я ел настоящие щи с вареным мясом… Видел дуги на извозчичьих упряжках…»
Россия жила рядом, напоминала о себе русской речью на улицах, русскоязычными газетами…
Может, еще и поэтому – и не вполне сознавая это – Федор Иванович в начале 1930 года, «имея предложения и в другие города», «оказал предпочтение Кишиневу».
Вечерний Кишинев, апрель 1990
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
er-xvl
Модератор
Модератор
Сообщения: 2700
Зарегистрирован: 30 апр 2009, 19:27
Откуда: 47*02'19.4"N 028*52'07.5"E

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение er-xvl » 15 авг 2021, 10:36

Марина Степнова о жизни в Кишиневе. Рассказ из сборника «Без очереди»

Первое, что я увидела и запомнила, было солнце.
У солнца был вкус, цвет, запах, тяжелый и нежный нажим. Оказывается, оно было таким. На несколько месяцев это слово (даже не слово, а ощущение) стало для меня главным — оказывается.
Оказывается, розы росли прямо на улице — белые, красные, чайные, даже черные, — честное слово, непроницаемо черные на отворотах и обшлагах, бархатные, как кошачья шкурка, и горьковатые на вкус. Белые лепестки, если разжевать, были кисловатые, прохладные. А из розовых — варили варенье. Еще из белой черешни. И из помидоров. Но самое вкусное варенье оказалось из абрикосов, целеньких, полупрозрачных, светящихся, внутри каждого — словно эмбрион, упругая косточка. Абрикосы, кстати, тоже росли на улице. И персики — правда, несъедобные, маленькие, густо-фиолетовые, плотно-шерстяные, как будто войлочные. Декоративные. Шелковица марала бульварные тротуары — белая, черная. Оказывается, бульвары — тоже были, и проспекты, и Комсомольское озеро с каскадом фонтанов, сбегающих от белой ротонды на вершине холма к самой воде, покачивающей нарядные лодки. Летом, вечерами, фонтаны подсвечивали радостным, разноцветным, а в ротонде играл духовой оркестр. Еще был театр, нет, три театра и один цирк, а еще — зоопарк и самая настоящая беломраморная триумфальная арка, перемигивающаяся через площадь с красным, гранитным Лениным и средневеково-бронзовым, зеленоватым, в патину, Штефаном чел Маре.
Это вообще были цвета Кишинева (а заодно и молдавского флага) — красный, белый, зеленый. Красное вино, красные помидоры, белые, сказочные, сложенные из котельца домики в центре, каждый словно воткнули в охапку зелени.
Армянская. Болгарская. Угол Ленина.
Степенный, старинный город к окраинам дичал, становился совсем уже простодушным, деревенским. Можно было стукнуть в любую калитку, попросить попить. Хозяин выходил с кувшином домашнего вина, выросшего и вызревшего тут же — бусуйок и шасла кудрявили крышу навеса, в подвале круглили крепкие животы ростовые бочки. Стакан выносился один-единственный, из него степенно пил сперва хозяин, потом — по очереди — все жаждущие. Законы южного гостеприимства. Вино пачкало губы и языки, детям его, поразмыслив, разбавляли водой до акварельной бледности. Брехали собаки, в воздухе дрожала веселая золотая мошкара, птицы к вечеру неосторожно пробовали соперничать с цикадами.
Все пахло, пело, лопалось, переливалось, жило.
Это был шок — только не культурный, а физиологический.
Мне как будто выдали все органы чувств сразу. Больше всего я ошалела от еды. Самое смешное, что я была с младенчества малоежка — список того, что я отказывалась употреблять в пищу, приближался к списку всего съедобного вообще, мама ухищрялась, как могла, пытаясь затолкать в меня хоть что-то, помимо соленых огурцов и молочных сосисок. Последние в Ефремове не водились в принципе и добывались родителями во время командировок в Москву — несколько раз в год. Оставшееся время я держалась только на огурцах.
Но в Кишиневе еда оказалась явлением эстетическим.
Новеньких, нас без конца приглашали в гости, тарелки ставились на стол по-южному — в два ряда: синенькие, красненькие, синенькие с красненькими, лук нарезать мелко-мелко, добавить, перемешать, перцы печеные — с уксусом и чесночком, перцы фаршированные, помидоры — тоже фаршированные, мамалыга (режется ниткой) со сметаной, с брынзой, со шкварками, просто — сама с собой, костица, мититеи, зама, муждей.
Я научился вам, блаженные слова.
Плацинды продавались на каждом углу — жареные, жирные, за 16 копеек, в промасленной бумажке; взбитые сливки в кафе «Гугуцэ» посыпали тертым шоколадом и выдавали лакомкам столовую ложку, серую, алюминиевую, легкую. Всего за пару часов можно было выстоять любой из десятка сортов колбасы (копченая тоже наличествовала!), буженина и пастрома лежали, развалясь, на витринах, цена, даже стыдливо указанная за сто грамм, поражала воображение, но любая хорошая хозяйка умела приготовить не хуже. Мясо запекали в хлебе, в перце, в соли, в дефицитной фольге. В овощном на проспекте Ленина прямо в зале стояла настоящая крестьянская телега — груженная живыми тыквами, синеглазой картошкой, помидорами, сухими связками лука и чеснока.
А центральный рынок? Ряды солений (оказывается, арбузы бывают мочеными, а перцы — квашеными), мешки орехов (оказывается, бывают молодыми, беленькими, похрустывающими на зубах), километры овощей и фруктов (оказывается, продаются ящиками и ведрами), крестьяне за прилавками — самые настоящие, некоторые даже в кушмах! Один ежегодно, в августе, привозил яблоки размером с хороший мячик — каждое весило не меньше шестисот грамм и на свет, разрезанное, было совершенно прозрачным. Под каждой веткой три подпорки стоит — хвастался хозяин.
Задастые кишиневские матроны, деликатно отставив мизинчик, лакомились смрадной овечьей брынзой, выкладывали на тыльную сторону ладони завитки густой сметаны, золотистый, вполне мандельштамовский мед.
Да вы кушайте, кушайте, пробуйте, не стесняйтесь.
Розовое «бычье сердце», зеленоватый «дамский пальчик», лиловый «кардинал».
Гаргантюа и Пантагрюэль из зачитанной книжки стремительно наливались жизнью, превращались в правду, бугрили громадные, розовые, до самого кишиневского неба брюхи и зады.
Все вокруг ели, орали, смеялись, ссорились — и снова смеялись.
Я была даже не счастлива — ошеломлена. А еще: в Кишиневе не говорили — пели. Украинские, молдавские, еврейские, цыганские словечки путались под ногами, ластились, прыгали, норовили лизнуть в лицо. Чужой незнакомый язык был всюду, я ухнула в него солдатиком, с головой.
Кириллица не спасала, а только сбивала с толку, потому что привычные буквы складывались в непривычные слова — бомбоане, мэй, мэрцишор, че те лежень, кодруле, фэрэ плоайе, фэрэ вынт, ку кренжиле ла пэмынт. И вот еще невероятное, синемордое, в оранжевых усах, прямо на вывеске — ынкэлцэминте! Оказывается, слова могли начинаться на «ы». Оказывается, ынкэлцэминте обозначало просто — обувь. Еще были слова, которые смешно притворялись русскими, — пошта, фрукте, спиняуа, а были и просто русские, но тоже смешные, потому что произносились забавно, на протяжный взмывающий распев. Даже сейчас, спустя, страшно сказать, сколько московских лет, я мгновенно слышу в чужой речи эту маленькую южную музычку — и бросаюсь навстречу, распахнув руки, радуясь, хотя уехала из Кишинева в девятнадцать лет, кляня все, что так полюбила в десять, — шум, жару, солнце, крикливое, радостное обжорство, все эти миорицы и мэрцишоры, збоаре албинуца, зум-зум-зум.
Де унде сынтець думнявоастрэ?
Вы откуда?
Пауза. Улыбка. Недоверие. Родство. Выпуклая радость узнавания.
Кишинэу. Тираспол. Бендеры. Орхей.
На московских рынках меня обсчитывают редко.
Как-то раз я услышала родной мелодичный говорок даже в Италии, совсем в глуши, в придорожной харчевне, и выдала юной, глазастой официантке привычное «де унде сынтець». Она вдруг застыла — вся, даже пальцы и лицо, развернулась и убежала в ресторан, оставив нас с мужем на террасе в тревожном недоумении.
Обиделась? Но я же ничего плохого не сказала, честное слово. И она точно из Молдавии. Я не могла ошибиться. Точно не могла.
И не ошиблась.
Официанточка вернулась — и не одна, с маленькой женщиной в белой поварской куртке, смуглое, дубленое лицо, светлые глаза в черных ресницах, круглый маленький подбородок, идеальный, монетной четкости, нос. В Молдавии я видела таких много, очень много. Когда-то здесь действительно был Рим.
Это моя мама. Она работает на кухне, повар. Мы кишиневские. А вы откуда? Тоже Кишинев. А где жили? Мы на Малой Малине. А я с Новых Чекан. Я встала, села, снова встала — растерянная, счастливая почему-то даже больше, чем они, собравшая все драгоценные обломки когда-то живого, послушного молдавского. И несколько минут с южной трассирующей скоростью мы наперебой вспоминали посреди тосканского нигде 56-ю школу, вокзал, проспект Молодежи и магазин «Марица», парк Победы и Пушкина, стефании и муст, а вы на каком троллейбусе добирались? Я на шестнадцатом. А нам недалеко было — мы пешком.
На прощание мы обнялись, и римская мать-волчица из Кишинева ушла на свою кухню варить итальянскую пасту для европейских туристов. А ее дочь, официанточка, догнала нас возле самой машины и сунула мне что-то небольшое, горячее, твердое.
Это вам. На память. Простите, больше просто нету ничего. Чтоб подарить.
Это был маленький белый пластмассовый унитаз.
Я щелкнула кнопкой, крышка распахнулась, запрыгал невидимый, почти крошечный огонек. Зажигалка.
Мулцэмеск фрумос. Ла реведере.
Ла реведере.
Мы обнялись еще раз. Будто и правда — родные, случайно встретившиеся на чужбине. Официанточка вдруг схватила меня за руку и испуганно сказала по-русски — вы же еще приедете? Да? Пожалуйста, приезжайте!
Мы не приехали.
Но унитаз жив до сих пор. Стоит на полке, изрядно уже пошарпанный, безнадежно китайский. И до сих пор при нажатии дает огонь, а если подождать немного, то и маленькое, робкое, но все еще южное тепло.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2414
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение venberg_r » 23 авг 2021, 23:42

Jewish Memory
"Взгляд из прошлого"

История кишиневского доктора медицины Волиович
http://jewishmemory.md/ru/vzglyad-iz-proshlogo/

Аватара пользователя
rimty
Главный модератор
Главный модератор
Сообщения: 18379
Зарегистрирован: 21 дек 2008, 22:21

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение rimty » 14 сен 2021, 15:48


Долгая, долгая улица…

Сергей Белкин


Я люблю мысленно прогуливаться по улицам своего детства. Если вы так не делали – попробуйте: это не только приятно, но и захватывающе интересно, непредсказуемо! Такое путешествие может вознести вас к невиданным высотам и опустить на необозримые глубины эмоций и переживаний. [...]

Сейчас я направлю луч своего внимания в перекрестье магического прицела и вновь увижу один из самых прекрасных уголков моего внутреннего мира: перекресток улиц Болгарской и Киевской в Кишиневе. Перекресток – перекрестье не только моей системы нацеливания, но и перекрестье судеб, событий; это точка сродни водовороту, в котором завихряются образы и эмоции, куда слетаются духи для нашего общения.

Наш дом на углу Болгарской и Киевской вскоре после своей постройки в 1958 году имел адрес «Киевская, 46», а потом адрес поменяли на «Болгарская, 35». Так что у меня не одна, а две улицы детства: Болгарская и Киевская. Я нередко и теперь – спустя не один десяток лет после того как мои ноги делали шаги по этим тротуарам – прогуливаюсь по ним, живущим не только там, где их видят все, но и в моем ментальном мире.

Киевская – очень длинная. И не только в прямом геометрическом смысле, но и в смысле развертывания ее в пространстве моей памяти, в мистическом мире, в котором времени нет, а протяженность – есть. Вернее, время есть, но оно всегда – настоящее: нет ни прошлого, ни будущего.
Когда я был мальчиком-подростком, то чаще ходил в сторону, откуда улица начиналась. Наверное, потому, что там была Долина Роз, куда мы любили ходить. Потом мой маршрут изменился и я стал чаще ходить в другую сторону, где располагались многие знаковые места моей юности, молодости, зрелости… Вот и получается, что улица была моей долгой длинной дорогой, – путем, протяженностью в полдюжины десятилетий.

Разверну-ка я свой веер воспоминаний и пройдусь по этим двум лучам времени спустя три десятилетия после того как я последний раз шагал по этим кварталам в реальном мире, в котором до сих пор стоят те же дома… Ну, может быть не все, может быть, появились и новые, но я волен оживлять те видения, которые мне захочется оживить в эту минуту. Например, на нашем углу я могу увидеть не менее трех вариантов декораций. Из четырех зданий три будут во всех вариантах одинаковыми: жилой многоквартирный дом, в котором живут, в основном, семьи военных; обувная фабрика им. С. Лазо, бывшая до войны табачной фабрикой; наш жилой четырехэтажный дом. А вот на последнем углу возможны три картины из прошлого и четвертая – из настоящего. Самая старая – просто стена из котельца с кое-где сохранившейся штукатуркой. Это остатки фасадной стены жилого дома, погибшего во время войны. Окна заложили, получился забор. А за ним – строительная площадка, вернее строительный участок, на котором стоит бетономешалка, есть ямы для гашения извести, сложены стройматериалы. Сюда целый день приезжают и отсюда выезжают грузовики. С улицы ничего этого не видно, а снашего балкона – как на ладони. Въездные ворота – со стороны Болгарской – охраняет солдат, потому что это военная стройплощадка. Она большая, занимает все пространство до Бендерской (где уже началось строительство Дома офицеров), – кроме небольшого участка, занимаемого жилым одноэтажным домом, чей адрес действительно был Киевская, 46. Таким он и остался, несмотря на короткий период, когда тот же адрес дали и нашему дому. Почтальоны не сразу, но разобрались, хотя первое время и путались: наши письма относили туда, их письма – нам… Проблем не возникало, потому что быстро все друг с другом познакомились. Мальчишки из этого дома стали нашими друзьями и когда на военной стройплощадке завершили строительство Дома офицеров – думаю, году к 1964 это уже произошло – мы вместе освоили благоустроенное пространство. На нем разбили дорожки, посадили деревья, построили летний кинотеатр, в котором, кажется, так ни разу ничего и не показывали, но сцена с экраном, скамейки для зрителей и дом для кинопроектора были построены. Мы там были полными и единственными хозяевами… Ещё там была танцплощадка: она примыкала к высокому забору, за которым было пространство трикотажной фабрики «Стяуа Рошие». На площадке была выстроена эстрада, ее окружал деревянный забор. Верхняя часть ограды была сделана в виде решетки из тонких реек, что позволяло нам наблюдать за танцующими. Но главное, что нас привлекало, это, конечно оркестр, который «лабал джаз» и всякую иную танцевальную музыку. Это была популярная в городе площадка. Сюда набегало много народу, случались и драки, что было для нас дополнительным острым ощущением. Наконец, там было отличное футбольное – гандбольное, если быть точным, – поле, но мы играли в футбол. Это поле находилось как раз на том углу, с которого я все не решусь сдвинуться. От улицы площадку отделял высокий забор: нижняя часть – котельцовая, верхняя – штакетник между столбиками. Через забор мы перемахивали так легко и просто, словно его не было вовсе. Именно этот забор и станет моей второй декорацией, отражающей состояние угла в 1960-е годы. Третья декорация – знаменитая на весь город стоянка маршрутных такси. Ради нее было уничтожено наше футбольно-гандбольное поле и та часть двора Дома офицеров, где ветшал никому так и не ставший нужным летний кинотеатр. Построили диспетчерскую маршруток, заасфальтировали подъездные пути, соорудили высокий навес для ожидающих пассажиров. Таким угол пробыл долго: до конца 1980-х годов, пока не решили на этом месте построить современный жилой дом, стоящий и поныне под именем жилой комплекс «Лара». Но я его никогда не видел, только слышал, что есть такой.

А вижу я совсем иное и мне приятно ещё раз там оказаться, вновь пережить радость от встречи с друзьями. Вот они стоят на углу: У́ша, Валерка, Ска́лик, Толян, Лёка, Бу́ра… Я бы тоже постоял, но сейчас только поприветствую их и совру что-нибудь, типа – иду куда-то по делам. И пойду дальше один, вернее – с вами. Пройду мимо 46-го дома, вдоль решетки ограды Дома офицеров, помашу Борьке Ц., вышедшему посидеть на ящике с песком, над которым он написал углем на стене своего дома «Писок» и не захотел исправлять ошибку, делая вид, что пошутил… Дойду до Бендерской, посмотрю на красивый угловой дом, в котором живет мама Льва Ф-мана, живущего в нашем доме, взгляну на дом по диагонали, в котором живет многочисленная семья хулиганистого Валерки К., перейду на другую сторону и пойду дальше, вспоминая, как я провожал из школы домой Машеньку А., в которую был влюблен в седьмом (или в восьмом?) классе. Она жила на Измайловской, и весь этот квартал мы шли вместе. Маша без умолку болтала, неся при этом, честно сказать, полную чушь. Ну, например… Только что в городе прошло выступление недавно ставшего знаменитым Махмуда Эсамбаева. Маша говорит, что была вчера у родственников, и там в гостях был Махмуд Эсамбаев. Гости, разумеется танцевали, потому что у родственников очень хорошие грампластинки. Маше танцевала с Эсамбаевым и он не смог сдержать восхищения тем, как она хорошо танцует. Не побоюсь показаться однообразным, но на следующей неделе в городе выступал Муслим Магомаев… Ну, вы уже догадались, я думаю, что рассказывала Машенька… Именно так: Маша была в гостях у других родственников, там было пианино и Магомаев, Маша с ним пела и он восхитился…
Тогда я подумал, что она просто дура. Сейчас я бы ее обнял и тоже восхитился…

На этом квартале имелось несколько достопримечательностей. Первая: в одном из домов посередине квартала, в его цокольном этаже, окна которого выходили в глубокие приямки, устроено необычное ограждение этих самых приямков: стальная труба, покрытая приваренными к ней острыми металлическими шипами. Это было сделано для того, чтоб на ограждение никто не садился. Таки не садились… Потом в этом подвале, когда «хозяева шипов» отбыли в известном направлении, получил мастерскую светлой памяти Игорек К. – друг, к которому я сюда не раз захаживал… Но это будет гораздо позднее, а пока я иду с Машей и в сотый раз разглядываю телеграфный столб со ступеньками-скобами, с площадкой на самом верху и свернутым в бухту кабелем, который год за годом никто не удосуживается отрезать и спереть…

На противоположной стороне я могу увидеть «Николу» – учителя математики и черчения Николая Степановича. Дверь его квартиры совпадает с парадным входом в особняк, некогда принадлежавший, вероятно, одной семье, а ныне, как и все остальные (ну, – почти все) особняки в городе, нарезанный на много квартирок, состоящих порой из единственной комнаты без удобств. Но с фасада вид мог быть просто роскошный!

На пересечении с Измайловской угол дома срезан, к срезу прилеплена лестница, ведущая на высокий первый этаж, по ней карабкается очень старый человек, опирающийся одной рукой на палку, другой хватающийся за перила… На противоположной стороне нас ждут желтые строения техникума имени Федько. Не помню, на кого в техникуме готовили, но там был спортзал, в который ходили многие наши ребята (я тоже иногда заходил), занимавшиеся в секции настольного тенниса, которую вел знаменитый Григорий Гринберг: чемпион Молдавии и серебряный призер чемпионата Европы! Дальше на той же стороне были замечательные в своей декоративной красоте два жилых дома, симметрично расположенные слева и справа от прохода в их общий двор. Они казались высокими, потому что были практически двухэтажными – с очень высоким цоколем! В них кроме жилых помещений были швейная мастерская и что-то ещё подобное. На той же стороне на углу с улицей Толстого стоит «полутораэтажный» дом со скошенным углом и входом в полуподвал. Ко входу ведут ступеньки вниз, над входом – козырек. Там живет бабушка, продающая семечки. Мешок с семечками и стаканчик всегда на месте, хотя бабушка не обязательно сидит рядом, она может быть и в прилегающей комнате. Стоит ее позвать и она подойдет, отмерит стакан, возмет свои 5 копеек, засыпет семечки вам в оттопыренный карман и после этого дорога до Долины Роз – а мы идем именно туда, вы не забыли? – уже не может быть скучной. Да она и без семечек скучной не станет. Где-то неподалеку у ворот одного из домов увидим Бориса Трофимовича. Он стоит, жмурится и курит, его лицо дауна – а он и вправду даун – улыбчиво. Его надо поприветствовать, спросить как дела. Борис обязательно ответит. Можно, конечно, спровоцировать его на более содержательный разговор, скажем, о его планах. В планах же Бориса Трофимовича покупка аккордеона. Выдержав паузу, дав ему затянуться ещё пару раз чинариком, который его маленькие ручки едва удерживают, ибо осталось уже меньше сантиметра, можно дождаться продолжения планов или спровоцировать ход его конструктивной мысли глупым вопросом – а зачем тебе аккордеон? «Вставлю в аккордеон лампочки» – скажет Борис, – «Сделаю прожектор».

Так что скуки нам не видать, тем более что на противоположной стороне такой дом, что и в кино ходить не надо: готический замок, да и только! Можно долго разглядывать сложный декор, маскароны-горельефы и прочие завитушки. После этого дома начинается территория места памятного, но нелюбимого: военкомат. Сперва потянется длинное одноэтажное желтое здание с окнами, за которыми видны столы и работники военкомата, потом ворота и КПП. Но мы туда сейчас не пойдем, хоть и приходилось там бывать много раз, в том числе и в качестве «штатного» разносчика повесток – была у меня такая повинность...

Дойдем до угла. Перед нами улица Ткаченко, перейдя ее оказываешься на пятачке, к которому примыкает двор Чуфлинской церкви. Затем – узенькая и коротенькая улица Щорса, по которой можно выйти прямо к гостинице Кишинэу, оставив здание Академии наук слева, а пункт приема стеклотары – справа… Пункт приема стеклотары куда более важная точка, нежели Академия наук: я знал все пункты в городе, даже очень отдаленные. Надо будет о них как-нибудь рассказать, поскольку ни пунктов, ни самого явления – сдавать бутылки и банки – давным-давно нет. Но я пойду дальше, потому что не дошел не только до Долины Роз, но даже до конца (вернее – начала) Киевской, хоть это и спорное утверждение. Были времена, – и я их помню, – когда Киевская начиналась от угла с Ткаченко. Тот отрезок, что вел к Долине Роз, спускаясь вниз, к ручью, затем поднимаясь наверх мимо кладбища, некогда звался Киевским переулком и имел собственную нумерацию. Потом переулок упразднили и Киевская стала вести нумерацию от угла с Керченской, которую старожилы нередко назвали на прежний манер – Мелестиу. Но до Мелестиу ещё шагать и шагать. Сперва, как я говорил, вниз, затем по деревянному мосту (от него давным-давно и следа не осталось, кажется и от ручья, под ним протекавшего, тоже) перейти низину и начать подъем вверх. С правой стороны будут угодья техникума физкультуры: спортивные площадки, футбольное поле, 25-метровый бассейн, учебные корпуса и прочее, а на левой стороне, по которой мы все время идем, будут кооперативные гаражи (в одном из них мне довелось не раз и не два весело проводить время в обществе владельца и гаража и автомашины «Волга» Лёни М.), а вслед за ними – ограда, сложенная из бутового камня, и ворота кладбища, называющегося в разные времена по-разному. Сейчас его обозначают как армяно-католическое. Слева от ворот – колодец с воротом и ведром на цепи. Колодец очень глубокий, вода в нем чистая и холодная. Можно и нужно попить. Затем можно взглянуть на краснокирпичный храм, исполненный в стиле армянских церквей с остроконечным шатром. Какое-то время он был закрыт и заброшен, потом его отдали католической общине, там велись службы, играла фисгармония, прихожане пели… На этом кладбище есть не только знакомые, но и родственные могилы. Поклонимся и пойдем дальше. Последний дом с левой стороны – электромеханический техникум. А прямо – вход в парк Долина Роз, достойный не просто отдельного рассказа, но целой серии рассказов.

На этом прогулку по лучу памяти, направленному в сторону начала улицы я прерываю и мгновенно переношусь вновь на «мой» угол.
Осмотрюсь: что тут происходило, пока я прогуливался в другую сторону? Вроде, пока ничего не изменилось. Разве что лошадь с плоской грузовой телегой выехала из ворот обувной фабрики… А управляет лошадью знакомый – отец одноклассника Марика Л. Он – биндюжник. Для тех, кто не знает, что это такое или думает, что знает, уточню: биндюжник – это ломовой извозчик, использующий именно такую плоскую подводу. «Биндюг» или «биндюх» (слово южнорусское, произносится с фрикативным «г», так что можно писать и так и эдак) – и есть эта самая плоская телега, «платформа».
Однако – вперед, вперед! Какой же впереди сладостный путь протяженностью в дюжину кварталов, длиною в жизнь.

Соседнее с моим домом здание – моя школа: 17-я железнодорожная. Любимая, лучшая в мире. Я о ней вспоминал и вспоминаю, писал и буду ещё писать. Но в сегодняшней прогулке сдержу свои воспоминания о школе, потому что другие картины прошлого наплывают и требуют к себе внимания. На противоположной стороне улицы, там, где сейчас здание поликлиники, стоит ряд одноэтажных домов. Понятно, что во всех из них живут или мои одноклассники, или другие учащиеся нашей школы. Вспомню Галю Х. – ее дом как раз напротив школы. Мы – одноклассники – не раз бывали у нее дома: так было принято, ходили друг к другу на дни рождения и «просто так». Вспомню большое абрикосовое дерево, росшее у нее во дворе. Когда появлялись первые ещё зеленые абрикосы – скажем, в конце мая, – наша классная руководительница (Вера Георгиевна) могла попросить Галю сбегать и нарвать для нее несколько абрикосин: да-да, были и есть любители погрызть эти твердые кислые незрелые плоды. На той же – противоположной школе – стороне улицы была ещё одна достопримечательность: синяя деревянная будочка, в которой продавали мороженое. Мороженое было в больших глубоких цилиндрических баках. Продавец зачерпывал его лопаткой и продавал «на вес», наполняя стаканчик – бумажный или вафельный. Моим любимым было розовое фруктовое. Рядом с будкой под большой старой акацией имелась лавочка, на которой однажды я со своей бабушкой – большой любительницей мороженого – умяли вдвоем не менее килограмма… Было это, наверное, летом 1959 года. Впрочем, в пространстве памяти времени нет, я и сейчас такой же мальчишка, и бабушка жива-здорова и мы вновь сидим на той же лавочке и уплетаем ароматное, тающее во рту мягкое мороженое… А из-под будки просачиваются воды от тающих глыб льда: их зимой выпиливали на замерзших прудах в Долине Роз, потом складывали там же в огромную пирамиду, засыпали опилками, чтобы сохранить холод, а летом извозчики брали оттуда бруски льда и развозили мороженщикам.

На «моей» стороне улицы сразу после школы стоит примечательное заведение: склад школьного оборудования и наглядных пособий. К въезду в складской двор примыкает жилой дом с крылечком из трех ступенек. На крылечке на табуреточке сидит пожилой еврей-инвалид. Он приветливо улыбается и кивает головой. Сидит он тут всегда, даже сейчас, когда в реальном мире эти дома давно снесены. Старик этот – привратник, он контролирует въезд и выезд грузовиков, приехавших за школьным оборудованием. Тут же он и живет: это крыльцо его квартиры.

Сразу вслед за воротами – здание магазина наглядных пособий. Вход в магазин был с Армянской. Мы его обожали! В нем было столько интересного: глобусы, карты, компасы колбы, пробирки, стаканы, вольтметры-амперметры, фотобумага и фотопленка, химические реактивы – короче все, что использовалось в школе. Многое можно было купить, что мы и делали, но некоторые вещи продавались только школам по безналичному расчету.

Прежде чем пересеку Армянскую, осмотрюсь, пропущу трамвай. На противоположном углу – жилой дом. Похожий на наш, но построенный года на два позднее. В его первом этаже – ателье мод. За большими витринными окнами видны раскроечные столы и закройщики, орудующие ножницами. Среди них – знаменитый Дах! Дах – это фамилия известного кишиневского портного. Добавлю про этот дом: в нем жил ещё один знаменитый человек: футболист Цинклер, «Золотая ножка»! Он играл за «Молдову», забивал много голов и был очень любим всеми болельщиками. У нас, соседских мальчишек, была привилегия: видеть самого Цинклера «просто так» – выходящим на улицу со двора в модном болоньевом плаще…
Футбол… Он занимал довольно большое место в нашей жизни. И как игра, в которую мы играли, и как зрелище, вернее – как очень большое и важное общественное явление. Мы все – кто больше, кто меньше, – но «болели». Знали все команды «класса А» – так тогда называлась высшая лига. И то, что наша «Молдова» входила в эту лигу очень много значило. В Кишинев приезжали все лучшие команды страны, мы видели всех звезд отечественного футбола. Стадион был местом почти сакральным, а в дни матчей весь город, так или иначе, чувствовал это. Мы, живущие вблизи стадиона, слышали могучие звуки, издаваемые двадцатитысячным хором болельщиков. После окончания матча перекрывались улицы и толпа, заполняя собой все – и проезжую часть и тротуары – растекалась по городу… Да, футбол значил очень много.

Цинклера мы поприветствовали, он нам улыбнулся и помахал рукой… Теперь взгляну на угол по диагонали: там стоит большой, выходящий и на Киевскую и на Армянскую двухэтажный дом. Это автодорожный техникум. В этом здании в прежние годы был постоялый двор, поэтому по сторонам въездной арки сохранились защитные столбики, не позволявшие поворачивающим телегам цеплять колесами за углы дома. Дальше по Киевской идут (или стоят?) жилые одноэтажные дома, каждый из которых в моей топонимике обозначается именами проживавших там школьных друзей: Димка Г., Валерка М… Вот прямо сейчас на подоконнике открытого настежь окна сидит Танька К. Она живет в нашем доме, но пришла сюда к подружке. Девчонки врубили магнитофон на полную мощность, Танька уселась на подоконник – да как уселась: в профиль, задрав ноги и сложив их как на картинках в польском журнале «Uroda», что в переводе с этого родственного славянского языка по таинственной причине означает «Красота». Она в обтягивающих брючках, что пока ещё в новинку и привлекает внимание само по себе, а тут ещё и Танькина попка – прелестная в своей молодости!

Последний дом по той стороне – одноэтажная физиотерапевтическая клиника. Хаживали мы и в нее, делали всякие там УВЧ, УФО, ингаляции, «соллюкс» и «кварц». Я даже как-то сподобился принимать курс «жемчужных» ванн. А по «нашей» стороне после двухэтажного жилого дома с аркой посредине, квартал завершает «тройной» магазин. Это продовольственный магазин с тремя обычными отделами: мясной, молочный и бакалейный. Но особенность состоит в том, что у каждого отдела имеется свой вход, поэтому его так и прозвали. Поприветствую знакомых продавцов – Андрея и Жанну – и перейду на другую сторону улицы Котовского, до которой я уже дошел. Угловой дом впоследствии снесли, а в прежние времена, – в те самые, в которые я сейчас с вами и иду – в этом двухэтажном доме размещается гостиница «Аэрофлот» с лестницей, ведущей от входа на второй этаж. В ней проживают летчики и стюардессы – их легко узнать по форменной одежде. Вплотную примыкает одноэтажный дом на несколько квартир. Двери квартир выходят прямо на тротуар. На одной из них табличка с надписью «Зубной врач Гриншпун». И кнопка звонка рядом: звякнуть, что ли? И смыться…

В следующем доме – двухэтажном – на первом этаже с витринными окнами отличная обувная мастерская, а вслед за ней – здание Литературного музея, впоследствии переданное городскому управлению КГБ. На противоположной стороне внимание привлекает двухэтажный жилой дом с изящно декорированным фасадом, двумя подъездами и балкончиками.

Но я шагаю дальше, шагаю по дороге, по которой мне пришлось пройти много – десятки, сотни раз! Сперва я вышагивал, посещая секцию плавания в бассейне Пединститута (о нем рассказ впереди), потом – ходил на занятия в Политехнический институт, да и просто – в кино, в парк Пушкина и во многие другие важные места пролегала дорога по этой самой длинной улице.

Но пока я дошел только до Комсомольской. Если бросить взгляд вверх по Комсомольской, можно в середине квартала увидеть серый особняк, исполненный изысканной красоты европейской стилистики в духе Баухауза, а выше, уже на углу с Подольской увидеть музей С. Лазо и Г. Котовского: высокое крыльцо с двусторонней лестницей, недалеко от входа – телефонная будка. Одноэтажное, довольно высокое здание выглядит величественно, но, при этом и уютно, потому что окружено огромными столетними акациями. Нас туда водили всем классом, и мы с интересом рассматривали маузер, холодное оружие, пулемет «Максим» и другие экспонаты. Однажды с нами на встречу пришел Пирогов – отставник-военный, воевавший в бригаде Котовского. Он жил в том самом «доме военных» на нашем углу Болгарской и Киевской. Любил выходить во двор, рассказывал о своем боевом прошлом, выносил во двор и не только показывал, но и давал подержать свою шашку. Запомнился рассказ о его военной хитрости.
Будучи левшой, он скакал в атаку, держа шашку в правой руке, но когда сходился с противником, внезапно перекладывал ее в левую руку и, пользуясь замешательством, успевал нанести колющий удар в лицо. Это и сейчас жутко себе представлять: почему-то переживается не радость и азарт победителя, а боль от тычка саблей в лицо…

Но продолжим путешествие. На квартале, где теперь длинное новое здание Лечсанупра, примечательных вещей было две: посередине квартала, рядом с трансформаторной будкой, висел огромный плакат, на котором нарисована гигантская муха – метра три высотой. Внизу надпись: «Потомство одной перезимовавшей мухи к весне достигает 1000000 штук. Уничтожайте мух!» Вторая достопримечательность квартала – Синодиновская (Пантелеймоновская) церковь на углу с ул. 28 июня, в которой в то время не было ничего, а потом открыли дегустационный зал. «Ничего не было» – это я неправду сказал. Было, конечно: мастерская скульптора Майко. Поскольку он жил в одном со мной доме, а его сын Володя был ровесником, то мы дружили и, конечно, заходили в «папину мастерскую». Он там ваял памятник «Борцам за власть Советов» – его потом возвели напротив кинотеатра «40 лет ВЛКСМ». Фигура рабочего с поднятым вверх кулаком тогда ещё лежала на полу мастерской и была гипсовой. Вероятно, процесс изготовления фигуры уже был в завершающей стадии, возможно, где-то уже шла отливка и исходный гипсовый образец расчлененный на фрагменты лежа ждал своей участи… А ещё в здании церкви в ее подвальной части было хранилище кинолент. Киноленты, свернутые в рулоны, упаковывались в плоские металлические коробки. Время от времени за ними сюда приезжали: брали одни, возвращали другие.

На этом же углу – Киевской и 28 июня – ещё одно весьма примечательное место: стекляшка, прозванная народом «Хромая лягушка». Она воспета не мной одним (в мемуарной повести «А фост одатэ…» ей уделено место), многие любят зайти сюда за выпивкой и закуской: мититеи с лучком и горошком, например. К «Хромой лягушке» примыкает выразительный двухэтажный особняк с изящным балконом-лоджией. В нем после войны жил некто генерал Орлов: на Армянском кладбище недалеко от входа его могила с обращавшим на себя в прежние времена надгробием: небольшой беломраморный барельеф – портрет Орлова – на черном фоне плиты из лабрадорита.

Следующий квартал – до улицы Пушкина – тоже выглядит не так, как сейчас. Нет ни здания типографии, ни Дома Печати. А есть желтый забор, потом двухэтажное здание с балконом и свисающими с него уличными часами. Это корпус строительного техникума. Поскольку, начиная с 1958 года, я ходил этим путем на тренировки по плаванию, то часы были очень важны: на тренировки опаздывать было нельзя. У часов иногда возникала странная неисправность. У них было две рабочих стороны, два циферблата. Иногда стрелки одного из них начинали следовать за стрелками другого. То есть одной стороной часы показывали правильное время, а другой – что-то невообразимое, потому что стрелки двигались «против часовой стрелки». Наблюдение за этим и забавляло и развивало пространственное мышление, представление о сложных симметриях. Осознав, как все происходит, несложно было «вычислять» верное время по взгляду на неверно двигающиеся стрелки.

На противоположной стороне на углу с ул. 28 июня стоит выразительный одноэтажный особняк с балконом-лоджией на первом этаже. Всякий раз возникает соблазн перешагнуть через балюстраду – просто из баловства. Но я пока так ни разу этого и не сделал. Может, сделаю ещё когда-нибудь… На той же стороне, – где потом построили корпус 1-й молдавской школы, – стоят одноэтажные жилые дома, а на углу с улицей Пушкина – дом двухэтажный. В нем, между прочим, располагается закрытая для посторонних столовая Совета министров. После того, как дом снесут, она переместится в особняк на углу Александри и Мичурина; ещё одна будет на Садовой – напротив университета, рядом с «Ёлочкой».
На другой стороне угла Киевской и Пушкина стоит одноэтажный дом – первый в цепочке таких же домов по Пушкина. В них самые разные магазинчики, в том числе – книжный магазин «Подписных изданий». Когда эти дома снесли – для строительства «Дома печати», – «Подписные издания» переехали на Комсомольскую.

На других углах Киевской и Пушкина «ничего не было». На одном – пустырь, примыкающий к великолепному зданию гимназии Дадиани, в котором в советское время много чего было – и правительственные учреждения, и Дворец пионеров, и Музей компартии, и Художественный музей… На пустыре потом пристроили корпус, симметричный тому, что был с правой стороны от здания гимназии. В том что справа располагаются творческие союзы – кинематографистов и архитекторов, а также большой зал, в котором и кино показывают, и лекции читают, и даже гипнотизеры выступают: сам ходил на выступление гипнотизера Орлова и неоднократно на лекции киноведа В. Андона. Сразу за этим зданием в глубине спрятан маленький неприметный домик с заповедным и недоступным местом: просмотровым залом Союза кинематографистов. Там показывают – но только для своих – зарубежные фильмы, которые вообще не выходили в прокат. Это называется «информационный показ» для членов союза кинематографистов. Но попадали туда и «не члены» – по блату. Я тоже несколько раз туда проникал… Следующий дом – фасад театра «Ликурич». Театр и сейчас на этом месте, но это уже другое здание, старое снесли. Дальше – до конца квартала – ограда воинской пограничной части. У входа – будка с часовым, а по двору время от времени бегают солдатики в сапогах, выполняют разные построения и пр. Потом там разместили один из корпусов Политехнического института. Мне довелось там поучиться, в этом корпусе проходили занятия по химии, а с обратной стороны располагались спортзал и военная кафедра. Сейчас на этим месте в замечательном здании, похожем на прежнее, располагается Национальный музей. Противоположная сторона квартала от Пушкина до Гоголя в стародавние времена начиналась с ограды, за которой были сады (почему-то их называли «мичуринскими») и спортплощадки, теннисные корты спортивного общества – то ли «Динамо», то ли «Молдова». Сейчас на этом месте фонтан и дворец «Октомбрие».
Идем дальше и видим величественное здание библиотеки им. Крупской, в котором я провел очень много времени: занимался, будучи школьником, потом студентом, ходил читать журналы, слушать музыку в музыкальном отделе, где можно брать грампластинки. Был и отдел выдачи книг на дом, но его потом закрыли. Здесь, в библиотеке я отыскивал редкие дореволюционные издания по истории Кишинева – карты, альбомы, описания, – я этим очень был увлечен.

За библиотекой находится ещё один величественное здание: корпус политехнического института. Но в пятидесятые и в начале шестидесятых это был корпус Педагогического института, который потом закрыли (перевели в Тирасполь). Поэтому бассейн, существующий до сих пор и в который я ходил в детстве, назвали «бассейном Пединститута». Как только я сюда пришел, духи окружили меня и стали наперебой загружать меня яркими образами и мощными, волнующими до сих пор эмоциями. Пришлось их построить и установить очередность: бассейн – это одно, Политех – совсем другое.

О бассейне, его обитателях – тренерах и спортсменах – мы с духами можем говорить часами…О тренировках, о клубах пара над подогревающейся в зимнее время водой, о трубах с горячей водой, лежащих на дне, о входе-выходе в раздевалку, где надо было поднырнуть: вход перекрывался прорезиненным пологом для сбережения тепла в раздевалке и душевых; про душевые и раздевалку, про мальчишеские разговоры и забавы – про все это как-нибудь в другой раз. А вот имена тренеров вспомню, хотя бы потому, что они стоят и ждут, когда я поздороваюсь. Вот Георгий Михайлович Плотников. Он, между прочим, тот человек, благодаря которому бассейн на свет появился и его первый директор. Причем он не только хлопотал о его строительстве и лично в нем участвовал: он тратил свои очень скромные послевоенные средства и даже продуктовые карточки, чтобы стройка состоялась. Вот Иван Данилович Меркурьев, воспитавший многих пловцов, в том числе и ставших знаменитыми, вот Владислав Христофорович Кириченко, вот Рудольф Павлович Нижник, Семенчук, Матвиенко, вот… Подождите пожалуйста, дорогие мои! Я ещё зайду и в другой раз мы сможем поговорить обо всем и многое вспомнить. А сейчас меня уже взяли в плен вон те духи, что пока стоят рядом с Политехом. Они очень сильны и от них не отвертеться. Они не дадут мне с вами вновь пережить хотя бы эти два памятных события: полет Гагарина, о котором я узнал, находясь на бассейне, и ограбление близстоящего склада спортивного общества «Молдова», в котором я принял активное участие. Хорошо, что об этих событиях я уже писал в других своих рассказах, так что можно прерваться и подойти к политехническим духам.
– Ну, так о чем, духи, будем вспоминать?
– Про лето 1967…
– Ну, хорошо. Вспоминаем…

Вышел – в Лондоне, конечно, а не в Кишиневе – новый диск Битлов: «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band». Но у нас он тоже «вышел»: в записях на магнитофоны. И мы с ума посходили. Менее важным, но тоже памятным событием было то, что я этим же летом окончил школу и поступал в институт. Оба эти процесса отнимали время и занимали ум, но сердце было занято Битлзами и девушкой по имени В. Духи Политехнического именно об этом и хотят мне напомнить: они не просто свидетели, но и соучастники. Хочу ли я сейчас вновь пережить тот вихрь эмоций, который захлестывал меня в тот – и последующий – год? Нет, не хочу. И не потому, что это были неприятные эмоции: эмоции были разными, как это всегда и происходит. Просто, понимаете… По дороге куда-то можно сделать что-то попутное – типа перевести старушку через дорогу. Но что-то значительное «попутно» не делается. А Политех в моей жизни – одно из самых значительных явлений, переживаний. Хотя я провел там всего один год, но это такой жизненный опыт, с такими последствиями, что его следует рассматривать как один из важнейших элементов фундамента моего мировоззрения, моего характера, психотипа и вообще – судьбы. Так что, духи дорогие, оставайтесь тут, а потрындеть, вспоминая разные эпизодики, – не получится. Я вас выключаю и включаю других.

Обернусь к Политеху спиной и смело выйду на угол Киевской и Гоголя, посмотрю на здание по диагонали. Оно похоже на небольшую крепость, но в нем располагается Археологический музей Академии наук. На другом углу – вход в парк Пушкина, он же – Городской сад. Это место сакральное, наполненное таким глубоким и сложным сплетением смыслов – смыслов живых: возникающих, исчезающих, появляющихся вновь, – что об этом месте надо писать неспешно и достаточно много. Достаточно для того, чтобы накопилась критическая масса (информации и эмоций), способная генерировать полноценный поток событий, судеб, явлений, отражений артефактов, радостей, страданий – всего того, что пережито, создано, разрушено, забыто и помнится миллионами (именно так: за две сотни лет существования парка к нему прикоснулись миллионы людей и их бессмертных душ). Но я сегодня не иду в парк. Я просто иду по Киевской, по той стороне, на которой ограда парка, потом – вход, который напротив улицы Жуковского, потом следующий вход, ближе к улице Горького. За оградой видны бюсты на алее классиков, столетние акации и более молодые деревья и кустарники, промелькивает памятник Пушкину и фонтан в центре парка; ближе к концу, под огромной ивой видны крылья орла, возвышающегося над фонтаном. В одном из моих стихотворений о Кишиневе («Под черепичной шалью Кишинева…») этот орел упомянут: «…орел, терзающий змею…» В будущем его не станет, как и фонтана. А сейчас в этой части парка, в самом углу небольшое хозяйство «Горзелентреста» – организации, занимающейся зелеными насаждениями. Стоят какие-то небольшие теплички, прилепившиеся к стене с вертикальным озеленением, что-то еще… Потом хозяйство куда-то переведут и эту часть благоустроят, проложат дорожки, обустроят газоны. Затем сделают аллею деревьев, посаженных знаменитостями, приезжающими в Кишинев. Знаменитости будут разные: от Гагарина до Брежнева. Деревья, не зная, кто их посадил и зачем, не умея читать таблички, установленные рядом с каждым из них, примутся расти себе и расти. Потом случился очередной приступ политического невроза, спорадически переходящего в психоз, и таблички уничтожат. А деревья, вроде бы, продолжат жить. Они мудрые, надо будет с ними как-нибудь поговорить.

Противоположная парку сторона Киевской ничем особенным не выделяется. Ещё нет жилого дома, названного народом «Дворянское гнездо», нет и гостиницы «Кодру». Стоят просто дома: одно- и двухэтажные, относившиеся к ведению то ли Совета Министров, то ли ЦК, в которых располагались ведомственные гостинички и общежитие для районных начальников, приезжающих в столицу на политучебу.

Следующие два-три квартала: от Горького до Лазо, затем до Берзарина – я пройду в тишине, наслаждаясь покоем и любованием несколькими замечательными жилыми домами. В окнах одного из близлежащих я вижу удивительные глиняные, керамические изделия – фантастические то ли сосуды, то ли фигуры причудливой формы, ажурные, рогатые, дырчатые… Там, за окнами живет и творит выдающийся художник, скульптор Сергей Чоколов. Из окон другого дома я слышу гомон птиц: здесь живет птицелов, мастер по разведению домашних птиц – попугайчиков, канареек, чижей, щеглов… В этой тихой части города хорошо слышны разные звуки, доносящиеся из квартир. Где-то включена радиоточка: «Аич Кишинэу. Трансмитем штириле…», кто-то слушает магнитофон и до прохожих доносится «Come on let's twist again, like we did last summer!», где-то плачет ребенок, где-то бранятся муж с женой… Улавливаются и запахи. Чаще всего, это запахи, вырывающиеся на уличный простор с кухонь. Идешь – как меню читаешь: здесь жарят мясо с чесночком, тут – рыбу на постном масле, отсюда доносится аромат борща, а там, похоже, пекут пирожки…

Но вот и комплекс зданий больницы скорой помощи… Первый раз я сюда попал, когда надо было провожать одноклассника Мишку А., которого я в пылу борьбы за мяч так припечатал к острому углу шкафа, что он заорал, будто я ему сломал руку. Потащились в Скорую помощь, сидели в длинном полутемном коридоре. Мишке сделали рентген – кость оказалась цела, и в моем будущем уже не просматривалась ответственность за нанесение увечья…
Новых корпусов больницы скорой помощи ещё нет, на этом месте стоят одноэтажные старые здания. Но есть и двухэтажный дом. Всякий раз, оказавшись с ним рядом, я любуюсь его строгой, изысканной красотой. Две арки, одна – сквозная, другая – вход в подъезд, перекрытый сложным образом члененными створчатыми дверьми с остеклением. Второй этаж продолжает симметрию первого, активно используя элементы декора в стиле ар-деко. С удивительным мастерством, тактом и чувством красоты фасад украшен небольшими цветными кирпичными и керамическими вставками светло- и тёмно-коричневого цвета. Хороший дом. Вносит гармонию в мир, охваченный страстью к разрушению. К сожалению, страсть часто оказывается сильнее благоговейного чувства красоты.

Но мне пора на следующий квартал. На углу ещё один особняк, призванный вносить в мир гармонию античной Греции и классического Рима, потом – ещё один в том же духе: с портиками и ионическими колоннами у входа. К сожалению, эти дома уже не образуют того единого пространства красоты и гармонии, которая царила здесь лет сто с лишним тому назад, когда квартал застраивался. Многие особняки утрачены, но, несмотря на это, ощутить всю мощь идеальных пропорций отдельных зданий, соответствия ширины улицы и высоты домов – пока ещё можно. Пройду ещё немного, чтобы взглянуть на дом Стюарта. Не заметить его невозможно: уж больно выразителен декор фасада. Почему дом Стюарта? – Потому что в нем жил барон Александр Феодорович Стюарт, председатель бессарабской земской управы. Но об этом я узнал недавно от друга Толяна, а тогда, когда гулял здесь в юности – в том числе и с Толяном вместе – не знал. Это был «просто дом».

Так что продолжу свой путь вдоль ограды, похожей на невысокую стену. В Средней Азии это назвали бы дувалом. За дувалом – большой пустой двор, уровень которого – ниже уровня тротуара. Во дворе вдоль забора груды металлолома, собранного школьниками: это двор 34-й школы. Кроме железяк там есть и спортивная площадка, и спортивный зал. Сюда нас иногда приводила наша тренер по плаванию Галина Васильевна – заниматься «сухим плаванием». Так она называла занятия общей физической подготовкой. А школа была сперва для меня совсем чужой, но после 8-го класса часть одноклассников сюда перешла, потому что здесь открылся математический класс и школа стала как-то ближе. Меня тоже звали, но я не смог принять мысль о том, что вместо перепрыгивания через забор в соседний двор, мне придется каждый день проходить этот самый длинный путь, который я теперь с любовью описываю. Случись тогда это – многое в моей жизни могло бы измениться. В том числе и знание этой улицы: я бы тогда «выучил наизусть» каждую выбоину и трещину, не то, что дом, поэтому мог бы рассказать не так, как сейчас, перескакивая через дома, а шаг за шагом, метр за метром… Но школа, все-таки, стала мне родной: я женился на самой прекрасной из ее выпускниц! Это ли не мистика?! Это ли не магический знак исключительной эзотерической силы моей родной улицы Киевской, собравшей воедино, сцепившей силами неземными всю мою жизнь? Причем жизнь, надо сказать – счастливую: на восьмом десятке можно делать подобные заявления.
Улица закончилась, дальше – крутой спуск, почти обрыв в низину, в которой некогда был Ботанический сад, а теперь парк Дендрарий. Улица закончилась, но – не исчерпалась: жизнь продолжается. Живет и улица – во мне, в моих детях, в вас и ваших детях и внуках. Она вечна – даже если ее полностью разрушат, перестроят, ещё сто раз переименуют – она останется в том вечном мире, где добро побеждает зло, где царит любовь и где красота выше выгоды.

Так что, добрые мои духи, отпускаю вас на каникулы. Отдыхайте, но не исчезайте: ещё понадобитесь.

1999 – 2010; 2021
https://belkin-sergey.livejournal.com

Аватара пользователя
ris55
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 8282
Зарегистрирован: 30 апр 2009, 20:23
Откуда: Кишинев

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение ris55 » 14 сен 2021, 18:24

:Bravo: А Владислав Христофорович Кириченко был моим тренером!

Аватара пользователя
steinchik
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 11055
Зарегистрирован: 16 мар 2008, 04:53

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение steinchik » 14 сен 2021, 18:50

Третья декорация – знаменитая на весь город стоянка маршрутных такси.
Хотел бы уточнить - изначально там была диспетчерская обычных такси. А уже с постройкой нового Таксомоторного Парка на Скулянке там появилась диспетчерская и конечная всех, кроме 4-го, маршрутных такси.
желтые строения техникума имени Федько. Не помню, на кого в техникуме готовили
Только не Техникум, а Училище. И готовили там, кажется, радиомехаников и других работников для ж/д.
возмет свои 5 копеек
Вот она, инфляция! В наше время мы платили 10 копеек за маленький, и 20 - за большой стаканчик.
тем более что на противоположной стороне такой дом, что и в кино ходить не надо: готический замок, да и только! Можно долго разглядывать сложный декор, маскароны-горельефы и прочие завитушки.
Киевская 15
Сразу вслед за воротами – здание магазина наглядных пособий. Вход в магазин был с Армянской. Мы его обожали! В нем было столько интересного: глобусы, карты, компасы колбы, пробирки, стаканы, вольтметры-амперметры, фотобумага и фотопленка, химические реактивы – короче все, что использовалось в школе. Многое можно было купить, что мы и делали, но некоторые вещи продавались только школам по безналичному расчету.
В мое время там уже продавали только за безналичный расчет.
Теперь взгляну на угол по диагонали: там стоит большой, выходящий и на Киевскую и на Армянскую двухэтажный дом. Это автодорожный техникум. В этом здании в прежние годы был постоялый двор, поэтому по сторонам въездной арки сохранились защитные столбики, не позволявшие поворачивающим телегам цеплять колесами за углы дома.


Ух ты! А вот этого я не знал! Получается, что это на месте нынешней поликлиники?
в этом двухэтажном доме размещается гостиница «Аэрофлот» с лестницей, ведущей от входа на второй этаж. В ней проживают летчики и стюардессы – их легко узнать по форменной одежде. Вплотную примыкает одноэтажный дом на несколько квартир. Двери квартир выходят прямо на тротуар. На одной из них табличка с надписью «Зубной врач Гриншпун».


Тоже новая для меня информация.
В следующем доме – двухэтажном – на первом этаже с витринными окнами отличная обувная мастерская, а вслед за ней – здание Литературного музея, впоследствии переданное городскому управлению КГБ.
Ага! Так вот откуда переехал Литературный музей в 76-м на Киевскую угол Берзарина.
На той же стороне, – где потом построили корпус 1-й молдавской школы, – стоят одноэтажные жилые дома, а на углу с улицей Пушкина – дом двухэтажный. В нем, между прочим, располагается закрытая для посторонних столовая Совета министров. После того, как дом снесут, она переместится в особняк на углу Александри и Мичурина; ещё одна будет на Садовой – напротив университета, рядом с «Ёлочкой».
На другой стороне угла Киевской и Пушкина стоит одноэтажный дом – первый в цепочке таких же домов по Пушкина. В них самые разные магазинчики, в том числе – книжный магазин «Подписных изданий». Когда эти дома снесли – для строительства «Дома печати», – «Подписные издания» переехали на Комсомольскую.
Очень интересно!!! Надо будет запомнить.
Дальше – до конца квартала – ограда воинской пограничной части. У входа – будка с часовым, а по двору время от времени бегают солдатики в сапогах, выполняют разные построения и пр. Потом там разместили один из корпусов Политехнического института.
В здании 1-й Гимназии?
За библиотекой находится ещё один величественное здание: корпус политехнического института. Но в пятидесятые и в начале шестидесятых это был корпус Педагогического института, который потом закрыли (перевели в Тирасполь).
И этого я не знал.
Рудольф Павлович Нижник
Как я понимаю, его сын тоже работал тренером по плаванию в Техникуме Физкультуры. И в этом бассейне тоже.
Но есть и двухэтажный дом. Всякий раз, оказавшись с ним рядом, я любуюсь его строгой, изысканной красотой. Две арки, одна – сквозная, другая – вход в подъезд, перекрытый сложным образом члененными створчатыми дверьми с остеклением.
Ох! Я ведь я родился на этом квартале!
большой пустой двор, уровень которого – ниже уровня тротуара. Во дворе вдоль забора груды металлолома, собранного школьниками: это двор 34-й школы. Кроме железяк там есть и спортивная площадка, и спортивный зал.
На этом месте в 72-м было построено новое здание школы.

Аватара пользователя
rimty
Главный модератор
Главный модератор
Сообщения: 18379
Зарегистрирован: 21 дек 2008, 22:21

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение rimty » 14 сен 2021, 20:14

steinchik писал(а):
14 сен 2021, 18:50
Дальше – до конца квартала – ограда воинской пограничной части. У входа – будка с часовым, а по двору время от времени бегают солдатики в сапогах, выполняют разные построения и пр. Потом там разместили один из корпусов Политехнического института.
В здании 1-й Гимназии?
Да. Об этой воинской части писал ris55 в своё время, это совершенно точно.
steinchik писал(а):
14 сен 2021, 18:50
в этом двухэтажном доме размещается гостиница «Аэрофлот» с лестницей, ведущей от входа на второй этаж. В ней проживают летчики и стюардессы – их легко узнать по форменной одежде. Вплотную примыкает одноэтажный дом на несколько квартир. Двери квартир выходят прямо на тротуар. На одной из них табличка с надписью «Зубной врач Гриншпун».
Тоже новая для меня информация.
Думаю, что уже к середине 70-х этого не было и в помине. Моя подружка жила неподалёку, и я периодически бывала в тех местах, но ничего подобного не помню.

Аватара пользователя
ris55
Почётный Гражданин
Почётный Гражданин
Сообщения: 8282
Зарегистрирован: 30 апр 2009, 20:23
Откуда: Кишинев

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение ris55 » 14 сен 2021, 21:23

steinchik писал(а):
14 сен 2021, 18:50
возмет свои 5 копеек
Вот она, инфляция! В наше время мы платили 10 копеек за маленький, и 20 - за большой стаканчик.
Теперь взгляну на угол по диагонали: там стоит большой, выходящий и на Киевскую и на Армянскую двухэтажный дом. Это автодорожный техникум. В этом здании в прежние годы был постоялый двор, поэтому по сторонам въездной арки сохранились защитные столбики, не позволявшие поворачивающим телегам цеплять колесами за углы дома.


Ух ты! А вот этого я не знал! Получается, что это на месте нынешней поликлиники?
В наше время было по 5 копеек, а здание автдорожного было с той же стороны где поликлиника- через дорогу

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2414
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Воспоминания о старом Кишинёве

Сообщение venberg_r » 15 сен 2021, 00:18

Сергей Белкин обладает в свои года такой цепкой памятью, диву даешься.
Погуглил и запоем прочитал его несколько воспоминаний про АН и питейные заведения и атмосферк города, атмосферу и типажи тогдашнего Кишинева.
Хорошо пишет. Талантливый и Мудрый человек.

Ответить

Вернуться в «История Кишинёва»