Мой город Кишинёв

29 мая 1913 года на чрезвычайном собрании Кишиневская Городская Дума постановила ввести всеобщее низшее образование. В связи с этим был принят «Проект введения всеобщего низшего начального образования в городе Кишиневе с 1914 по 1923 годы». На 1914-й год было предусмотрено строительство зданий для двух народных училищ, с бюджетом 50 тысяч рублей. Одно из зданий сохранившееся до сих пор находится на пересечении старинных улиц Немецкой (С.Лазо) и Рениской (М.Когылничану). Преодолев препятствия, чинимые бюрократами, проект, отправленный на согласование в Санкт Петербург еще осенью 1913 года, проект был утвержден Строительным Отделением Бессарабского Губернского Правления аж весной 1915-го. По проекту инспектором П.П.Серебрянским был сделан ряд замечаний. Для их реализации архитектором В.Н.Цыганко была составлена смета более чем на 6000 рублей. Самым интересным является тот факт, что уже ко времени подачи проекта на утверждение в Строительное Отделение в конце августа 1914-го года, здание практически уже было возведено, т.е. начатое в мае 1914 года строительство проводилось без официального утверждения проекта, на что потребовалось всего 4 месяца. Окончательная отделка здания производилась в строительный сезон 1915 года.
Вначале 1916 года Кишиневская Городская Дума по просьбе духовных властей Бессарабии предоставила новое двухэтажное здание под сиротский приют для детей погибших воинов. После соответствующего оборудования, в мае 1916 года здание было освящено архиепископом Кишиневским и Хотинским Анастасием и с этого времени начало эксплуатироваться.
В румынский период в здании располагался женский приют «Королева Мария» (Orfelinatul de fete “Regina Maria”) и городская женская школа №1 (Scoala Primarie de fete №1). После Великой Отечественной Войны здание использовалось под ветеринарный факультет Сельскохозяйственного Института, а в настоящее время в здании располагается Национальный институт юстиции.
Авторство постройки приписывать архитектору А.В,Щусеуву не достоверно, т.к. единственный архитектор имя которого фигурирует в документах - В.Н.Цыганко. В 1903-1904гг. им был спроектирован «Пнсион-приют для детей бессарабского дворянства» (здание Института искусств). Мотивы внешнего декоративного убранства обоих зданий взяты из одного источника, что может послужить косвенным аргументом в пользу ВЕРСИИ о его авторстве.

Данный материал взят из исторической справки которую составил Д.Коваль.

убедительная просьба, не использовать этот материал для каких-либо публикаций!!
заранее благодарен!

С 1930-го по 1940-й годы директором женского приюта была …Ременко (И.О.-?). Вместе с супругом и двумя сыновьями они проживали в здании приюта. В 1940 году, с приходом советской власти, приют был расформирован а директору с семьей было предписано покинуть здание в течение 1-2 дней. Тогда отец семейства застрелился в одной из комнат приюта. Что располагалось в здании во время войны не известно, но прежде чем сельхоз институт получил его, там некоторое время размещалась киностудия «молдовафилм».
Один из сыновей директора жив и теперь, впервые с 1940-го года посетил здание только в прошлом году, что далось ему не легко. От него были получены фотографии которые я привел ниже. они не несут в себе особой ценности с точки зрения информации о здании, а больше о быте проживаваших в нем детей.

вот и всё, я сухой, фотки я поуменьшал для форума, побольше размером они у меня есть, если кому будет нужно, могу скинуть на мыло или залить на какой-то хост. (32мб)
об остальных постояльцах приюта ничего не известно , и поиски которые вел сам Интитут юстиции выявили только ранее упомянутого сына директора.

sfepa писал(а):...фотографии ... они не несут в себе особой ценности с точки зрения информации о здании, а больше о быте проживаваших в нем детей.

И это - не менее интересно!
может даже более..
Детям на фотографиях - лет 6-7, а у них уже есть и мини-лоханки для стирки, мини ткацкие станки и прочее..


Спасибо огромное!

да, мне тоже было интересно - их с детства приучали вести хозяйство, не уверен, что их огороды и живность могли кормить всех, т.к. здание было рассчитано на ~200 человек, хотя сколко проживало на самом деле не знаю, но опыт они всёже приобретали.

"sfepa" - Спасибо !
Здание совсем недавно поменяло своего хозяина .

Дмитрий Л. писал(а):Здание совсем недавно поменяло своего хозяина .

А до этого оно долгие годы принадлежало Сельхозинституту. В разные годы там находились Мехфак, Зоофак и Ветфак.

Фотография июля 2009 года

Статья из "Кишинёвского Обозревателя":

"Что мы знаем о наших земляках, павших в первую мировую 1914 года? А о полковых священниках, которые делили с солдатами-бессарабцами все тяготы и ужасы войны? Духовенство края не только послало на поле брани отряд священнослужителей. (Несколько лет назад Свято- Георгиевская церковь открыла мемориальную доску в память о священнике Александре Тарноруцком, павшем на поле брани 19 сентября 1916 года).

В 1915-1916 годах в Кишиневе работал лазарет имени Бессарабского духовенства на сто коек для лечения раненых солдат и офицеров. В приюте-мастерской увечные воины находили крышу, стол, здесь их учили жить со своими увечьями так, чтобы не быть в тягость родным и близким. В приюте инвалидов обучали различным ремеслам. Но самым крупным начинанием духовенства в те годы стало учреждение Бессарабского сиротского приюта для детей, чьи отцы сложили головы на полях сражений.

Война разгоралась, число беспризорных ребят увеличивалось. И в феврале 1915 года высокопреосвященный Платон, тогдашний архиепископ Кишиневский и Хотинский обратился к городскому голове Юлиану Левинскому с письмом. "...Воспитание детей, - писал владыка (КЕВ, №№ 17,18 1915 г.), - мыслимо и возможно только в соответствующей среде. В атмосфере, которую можно создать лишь при помощи нашей святой церкви и добрых женщин, которые готовы делать это дело только за совесть, только ради Бога, только ради вечного спасения своей души".

Архиепископ просил властей выделить место на Романовской площади для строительства трех приютских корпусов и храма Божьего. Владыка Платон считал, что заведение станет памятником доброго отношения Бессарабии к своим детям, на долю которых выпала сиротская участь.

Владыка учредил женскую общину, в которую вступили представительницы всех слоев общества. Дамы горячо принялись помогать архиепископу. На ктиторский сбор для сооружения и содержание приюта полились пожертвования со всех концов Бессарабии. Посылали деньги, ковры, полотно, скот, съестные припасы. На поступившие средства духовенство приобрело на Ганчештском шоссе площадку размером в 122 десятины, а также фруктово-виноградный сад с домом и необходимыми службами.

20 декабря 1915 года состоялось открытие приюта на углу улиц Пушкина и Федорова, в арендованном доме Горнштейна, состоявшем из 28 комнат и кухни. В нем стали жить 40 одиноких ребят, за которыми принялись ухаживать монахини и 25 послушниц из разных женских монастырей. Школьные занятия стали вести две учительницы. Через пять месяцев нанятое помещение не вмещало всех сирот. Их доставляли в приют в самом жалком виде: исхудалыми, малокровными, часто больными.

Вскоре Кишиневская Госдума во главе с ее головой Ю. Левинским отдала под богоугодное заведение недавно построенный по проекту архитектора В. Цыганко 2-этажный дом на пересечении улиц Немецкой, которую после начала войны переименовали в Романовскую (ныне - С. Лазо), и Ренийской (М. Когылничану). Новый архипастырь Бессарабии высокопреосвященный Анастасий принял его под свое покровительство и дал заведению дальнейшее развитие.

С увеличением числа питомцев (к концу 1916 года в приюте жили 435 детей), постепенно менялась его внутренняя жизнь. Впрочем, концепция, как сейчас говорят, учреждения оставалась неизменной. Суть ее состояла в том, что поскольку сироты в приют поступали в основном из сел, то в родные места ребята должны вернуться физически и нравственно здоровыми. Верующими, добрыми гражданами государства, которые станут полезными своему селу полученными знаниями и навыками.

Вскоре в главном здании приюта открылась церковь в честь Иконы Казанской Божией Матери. Обучение грамоте в приютской школе велось по курсу церковно-приходских школ и детского сада. Но главное - призреваемых детей приучали к труду. По мере своих сил мальчики и девочки работали в фруктово-виноградном саду, в поле, осваивали азы слесарного, столярного, колесно-кузнечного дела. Открыли башмачную мастерскую, в которой учились и работали старшие мальчики и послушницы.

Сапожному делу их обучали увечные воины, жившие в том же приюте. Мастерская в основном образом тачала обувь для своих, но принимались заказы и от горожан. Цехом заведовал Стефан Чеботаренко, кишиневский ремесленный голова. Под его руководством в 1916 году приютская мастерская изготовила 400 пар обуви на сумму 2767 рублей. В портняжном, вязальном и рукодельном цехах трудились девочки под руководством сестер и приглашенных мастериц. Вся одежда обитателей приюта шилась у них. Чтобы удешевить себестоимость ткани, сестры сами ее окрашивали.

Швейно-чулочной мастерской руководила 38-летняя Ольга Муратова, начальница приюта. Это была примечательная женщина. Потомственная дворянка, окончившая курсы при московском пансионе г-жи Маевской. До Кишинева Ольга Аркадьевна в качестве сотрудницы общества религиозного нравственно-патриотического воспитания опекала беспризорников Хитрова Рынка. После объявления войны 1914 года Муратова заведовала яслями в одном из российских городов. Кишиневским приютом начальница руководила бесплатно, пользуясь в нем только квартирой и столом.

Под стать Муратовой был и главный заведующий - протоирей Николай Васильевич Лашков. Воспитанник киевской духовной академии, состоял членом Духовного комитета Бессарабии, имел звание кандидата богословских наук, был удостоен многих наград: Ордена св. Владимира 4- й степени, Палицу, Золотой Крест. Николай Васильевич вел Закон Божий в двух кишиневских гимназиях: в I-й мужской и в I-й женской земской. Служил заведующий в приюте без жалования.

Эконом и делопроизводитель 36-летний священник Амвросий Яремчук, имевший два образования: аграрное и духовное, получал довольно скромные деньги, как и другие сотрудники. Это Мария Гобжило, вдова священника, заведовавшая отделением приюта на Пушкинской улице, Елена Гроссу, дочь псаломщика, работавшая учительницей. Впрочем, большинство их коллег, преподававших сиротам различные дисциплины, трудились бесплатно.

На какие средства существовало это огромное хозяйство? На частные пожертвования состоятельных и не очень жителей Бессарабии. Много лет духовенство епархии на всех богослужениях в своих церквях обносило кружки "на сиротку". Осенью, по окончании уборки хлеба, собирался обязательно ковш зерна для приюта. Городская дума учредила пять своих стипендий по 120 рублей каждая, которые носили имя Платона, архиепископа Кишиневского и Хотинского. Кстати, по его просьбе зодчий А. В. Щусев разработал проект и составил смету для сиротского приюта.

Сиротский дом продержался 36 лет. Он помог не одному поколению ребятишек, оказавшихся в трудной ситуации. С 1930 по 1940 годы приютом, он к тому времени был перепрофилирован в "Casa copilului", заведовала Александра Ременко. В 1940-м многолетний благотворительный проект, в котором приняли участие многие известные и рядовые горожане, завершился. Само здание сиротского приюта уцелело во время войны. Потом в нем долгие годы размещался ветеринарный факультет сельхозинститута.

Автор: Владимир ТАРНАКИН, Татьяна СОЛОВЬЕВА"

Интересно, значит Лазо кроме Немецкой и Инзова была ещё и Романовской. А где же тогда находилась вышеупомянутая Романовская площадь? Немецкая площадь была на месте нынешнего стадиона "Динамо"...
Интересно, какой именно дом принадлежал Горнштейну на перекрёстке Пушкина и Фёдорова (Букурешть)? Видимо тот, на месте которого сейчас стоит пятиэтажка.

steinchik писал(а):Интересно, значит Лазо кроме Немецкой и Инзова была ещё и Романовской. А где же тогда находилась вышеупомянутая Романовская площадь? Немецкая площадь была на месте нынешнего стадиона "Динамо"...
Интересно, какой именно дом принадлежал Горнштейну на перекрёстке Пушкина и Фёдорова (Букурешть)? Видимо тот, на месте которого сейчас стоит пятиэтажка.

Романовская площадь - это Немецкая . Улица и площадь Немецкая были переименованны из-за начала Мировой войны .
Дом Горштейна это дом по диагонали от Румынского посольства . В подвале ресторан ,,Ла Тэйфас,, .
Тарнакин проверял весь текст перед тем как Соловьёва отдала в набор . И попросил убрать её утверждение об том что приют построили по проекту Цыганко . Это ошибочное устоявшиеся предположение которое озвучил один современный ,,Историк,, . Но ...Татьяна не исправила статью .

Александра Ременко, директор Кишинёвского Сиротского приюта
_________________________________

В 1938 году Александра Георгиевна Ременко, директор кишиневского Сиротского дома, участвовала по приглашению Марии Мантессори,
представителя Лиги Наций, в работе римской конференции, где поделилась опытом успешной социальной адаптации своих питомцев.
В те дни она удостоилась приема папы Римского Пия XI в Ватикане...

Сиротский приют открылся в Кишиневе в 1915 году хлопотами владыки Платона, архиепископа Кишиневского и Хотинского для детей, чьи отцы-священники погибли в первую мировую войну. Это детское учреждение за четверть века своего существования помогло не одному поколению ребятишек, оказавшихся в трудной ситуации. В 30-х годах приют перепрофилировали в "Casa copilului". Во время войны питомцев Сиротского дома распределили по нескольким учреждениям. Самая большая группа попала в детские учреждения Кагула, некоторых ребят эвакуировали, и они во время войны рядом со взрослыми работали на оборонных заводах Урала. Здание приюта во время войны уцелело. Позже в нем долгие годы размещался ветеринарный факультет сельхозинститута. Сейчас на ул. С.Лазо, 1 находится Национальный институт юстиции.

"Так сложилось, - говорит Сергей Ременко, сын директора Сиротского приюта, - что в нашем роду все выбирали только две дороги - священничество или учительство, что в принципе одно и то же". Александра Георгиевна (в девичестве Скодигор) родилась в с.Пересечена 30 августа 1897 года в семье священника. С серебряной медалью окончила Оргеевскую женскую гимназию. Поступила на математический факультет Новороссийского университета. Революционные беспорядки не позволили ей окончить курс. В 1917 году девушка вернулась к родителям. Выйдя замуж, переехала в Кишинев, работала воспитательницей в детсаду.

Услышав о реорганизации Сиротского приюта, Александра, как натура деятельная, составила свой прожект, с которым поделилась с родственницей Флорикой Ницэ, женой известного политического деятеля, члена "Сфатул Цэрий", министра Бессарабии в румынском правительстве Серджиу Ницэ.

Александру Ременко назначили директором "Casa copilului", Татьяна Васильевна Маковей, подруга Александры, стала ее заместителем. В 30-х годах в приют принимали всех детей, оставшихся без родительской опеки. За сотней малышей дошкольного возраста ухаживали три воспитательницы и няни. Усилиями директора и персонала жизнь в приюте отличалась сердечностью и разумностью. Закаливанию ребят уделялось особое внимание. Летом вся детвора ходила босиком, в жаркий день нахлобучивались панамки. До глубокой осени ребята щеголяли в легких курточках.

Много внимания здесь уделялось трудовому воспитанию. Воспитатели со своими питомцами засадили пустырь фруктовыми деревьями. Сначала появился внушительный сад, потом огород и подсобное хозяйство с домашней живностью: птицей, коровой, козой и овцами. Малыши с малых лет учились работать в хозяйстве, мальчики и девочки принимали участие в приготовлении еды (на кухне им отвели отдельную плиту.)

Девочек учили шить и вышивать. Потом в приюте стали разводить тутового шелкопряда. Дети кормили личинок, следили за их развитием. Несмотря на суровое название учреждения, учительская команда Ременко в корне изменила подход к своим воспитанникам. Главная заповедь в этом учреждении состояла в уважении к правам ребенка быть самим собой, что отвечала основным принципам педагогической методики Марии Монтессори, у которой появились последователи во всем мире.

Столовая приюта находилась на первом этаже, кухня - в полуподвальном помещении. Готовая еда подавалась на специальном лифте - санитария соблюдалась безукоризненно. На втором этаже - две спальни для девочек, учебные классы и церквушка, которая занимала угловую комнату. На воскресные службы собиралось много народа. Кроме воспитанников детского дома сюда приходили жители соседних домов. После службы батюшка обедал с семейством Ременко, которые жили в приюте. За обедом священник вел философские беседы с мужем Александры Георгиевны, Дмитрием Ивановичем, писателем, публицистом, публиковавшимся во Франции и Румынии.

Городская казна оплачивала все коммунальные услуги и платила зарплату сотрудникам детского дома. Львиная доля в обеспечении сирот продуктами и одеждой принадлежала церкви. Некоторые монастыри присылали съестные припасы телегами. Осенью на чердаке сушились
фрукты, из которых зимой варили ароматные компоты.

Сиротский приют городские власти включали в список образцовых столичных объектов, которые посещали важные гости и зарубежные делегации. Визиты создавали немало неудобств персоналу и детям. Но постепенно Александра Георгиевна научилась из них извлекать пользу для своих питомцев. Как-то образцово-показательное учреждение посетил глава румынской обувной фирмы "Dermata". Ребят, которые гоняли футбол, позвали в зал - станцевать для гостей. Сергею же мама наказала обуть парадные сандалии. Увидев сына директрисы обутым, а остальных ребят босыми - гость тут же выписал чек на покупку всем по паре ботинок...

Разглядывая фотографии Александры Ременко из семейного альбома ее сына, я была просто поражена ее трагическим выражением лица. Словно предчувствовала свою судьбу.
Случай свел Дмитрия Ременко, уроженца Болграда, и Александру Скодигор, и они полюбили друг друга на всю жизнь. С приходом советской власти, многие родственники Александры Ременко оказались в застенках ГУЛАГа. В первый день Пасхи сотрудники НКВД произвели обыск в кабинете публициста Дмитрия Ревенко, унесли весь его архив. В течение недели ему звонили по нескольку раз за ночь и молчали в трубку. 13 июля 1940 года он застрелился. Александру Ременко лишили работы, выкинув с двумя сыновьями на улицу. Приютила их Юлия Квятковская, учредительница первой в Бессарабии офтальмологической клиники.

Через несколько месяцев вместе с младшим сыном и другими родственниками Александра Георгиевна уехала в Румынию. Когда началась война, она устроилась сестрой милосердия в госпиталь города Гэешть, где в одной палате лечились раненые румынские и русские солдаты и офицеры. За нелегкий труд эта женщина удостоилась ордена "Красного Креста". Здесь родственников и разыскал старший сын Александры. С первых дней войны он ушел на фронт, благодаря знанию нескольких языков, попал в штаб. В 45 году он получил санкцию на поиски своей семьи за границей. Разыскал их в Гэештах и привез в Кишинев. Александры Георгиевны Ременко не стало в 1959 году.

Перед смертью, когда она, уставшая от неизлечимого недуга и уколов, казалось, уже ничего не слышала и не видела, к Ременко заявился молодой мужчина с цветами и тортом. Спросил, не тут ли живет "товарищ мама Шура", как ее называли питомцы приюта. Сын объяснил, что она без сознания, но посетитель просил: "Я только руку ей поцелую и уйду", и его пропустили. Когда Сергей вошел в комнату, то увидел странную картину. Молодой мужчина стоял на коленях перед постелью умирающей, уткнувшись лицом в ее плечо. Александра Георгиевна гладила его по курчавым волосам, повторяя: "Каким большим ты вырос, Никушор!" В этот момент солнечный луч коснулся ее безжизненного лица, и оно вдруг засияло божественным огнем...

Автор: Татьяна Сoлoвьeвa,
"Кишиневский обозреватель"

Из книги Татьяны Соловьевой и Владимира Тарнакина "Бессарабские истории".